Вновь рейтинг Германии практически равен сумме рейтингов идущих за ней России и Великобритании.
Таким образом, Центральные державы выиграли компанию 1915 года, но с очень небольшим перевесом. С учетом итогов Генерального сражения текущий рейтинг к 31.12.1915 года составляет:
Антанта — 100,1.
Центральные державы — 98,1.
Личные рейтинги практически отсутствуют: два балла набрал А. фон Макензен, по одному — Э. Людендорф и Л. фон Сандерс. Э. Людендорф, по-прежнему лидирует в интегральном рейтинге — у него +6.
Общие потери, разумеется, «плывут» еще сильнее, чем в 1914 году.
Считается, что Германия потеряла 1,77 миллиона человек, из них 0,721 миллиона — на Западном фронте, 1,049 миллиона — на Восточном и периферийных фронтах. Австро-Венгрия — 1,252 миллиона — на Восточном фронте, 181 612 человек — на Итальянском, 29 000 человек на Балканском, всего 1,465 миллиона человек. Потери Болгарии — 40 000 человек, Турции — около 300 000 человек. Итого Центральные державы — 3,6 миллиона человек. Из них от 1,3 до 1,5 миллиона — безвозвратные потери.
Потери Франции — 1,43 миллиона человек (в основном Западный фронт), Великобритании — 387 297 человек (пополам Западный фронт и Дарданеллы), Россия — 2,49 миллиона человек (Восточный фронт), Италия — 280.000 человек (Итальянский фронт), Сербия и Черногория — около 200 000 человек (Балканский фронт). Итого Антанта — 4,8 миллиона человек, из которых 1,6–1,8 миллиона — безвозвратные потери.
Соотношение потерь Антанты и Центральных держав мало изменилось по сравнению с Генеральным сражением и соответствует, в среднем, 1,33:1.
Сюжет пятый: война моторов
«— Жду переправы, — сказал Хильман. — Оказывается, по нынешним временам через Стикс так просто не перебраться. Пустили два парома, но все равно очередь еще не меньше, чем на год. Вот и бродим по свету, размещаемся, где можем… (…)
Хильман повел его, уверенно раздвигая туман, куда-то по направлению к штрафному лагерю, вдоль непонятного бетонного забора, потом мимо свалки, мимо позиций минометчиков — часовой не окликнул их, — потом свернули направо, в узкую лощину, заросшую стелющимся кустарником, потом лощина кончилась, и они вышли на карниз, узкий, в полшага шириной, а дальше и ниже, метрах в ста ниже, лежала обширнейшая котловина, которой тут быть никак не могло, уж настолько-то Петер знал здешнюю топографию, и карту, и саму местность, но котловина — вот она, как на ладони, и простирается чудовищно далеко, теряясь в дымке, не в тумане, туман как отрезало ножом, — и вся эта котловина, отсюда и далее, заставлена ровными рядами бараков, и между бараками бродили, медленно и бесцельно, солдаты. Справа, в километре или немного дальше, возвышался над всем террикон, черный конус, и вокруг него, маленькие и совсем не страшные, стояли вышки, сторожевые вышки с пулеметами и прожекторами, и было во всем этом что-то странное мешающее принять эту картину за данность, а требующее размышлений и критической оценки, и Петер стал вглядываться и понял наконец: то, что он видел, напоминало фотографию, отпечатанную сразу с двух негативов, потому что вон там сторожевая вышка торчала прямо из крыши барака, а вон там колючая проволока в три кола так и шла, наискосок прорезая ряд бараков, и в коридоре между колами шел, проходя сквозь стены, часовой с собакой на поводке… (…)
…снизу, зрелище представало еще более угнетающее: бараки стояли в линию, и нигде эта линия не ломалась; дорожки посыпаны были желтым песком, деревянные бордюрчики побелены известью, и этот песок, и эта известь нагоняли вдруг такую тоску, что Петер еле удержался от стона; у бараков сидели, опершись о стены, солдаты, или стояли, или слонялись, все в полном обмундировании, но без оружия. Не слышно было ни ругани, ни смеха, ни разговоров. Даже те, кто ходил по дорожкам, не нарушали картины общей тяжелой неподвижности».
А. Лазарчук «Мост Ватерлоо»
Итак Центральные державы добились в 1915 году впечатляющих военных успехов. Они нанесли решительное поражение России, разгромили Сербию и Черногорию, выиграли Дарданелльскую операцию, переломили в свою пользу компанию в Месопотамии, выдержали все атаки противника на Западном фронте и остановили итальянцев в Альпах. При этом общее соотношение сил все больше складывалось в пользу неприятеля. Формальные цифры (на декабрь 1915 года 361 дивизия Антанты против 288 дивизий Центральных держав[111], 1,25:1, что не так уж плохо) далеко не полностью отображают весь трагизм ситуации: из 52 турецких дивизий лишь 31 могла быть использована на фронте, остальные были совершенно небоеспособны, да и численность фронтовых частей была далека от штатной, болгарские части по пехоте были укомплектованы выше всякой меры и приближались к корпусу, зато артиллерии они почти не имели, и в отношении военного снаряжения целиком зависели от Германии, среди австро-венгерских дивизий были и вполне боеспособные, и совершенно разложившиеся.
Трилемма Фанкельгайна: 1916 год
Э. Фанкельгайн никогда не сочувствовал идее генерального наступления на Восточном фронте и старался ограничить его масштабы, насколько это возможно. Его вполне устраивали достигнутые к концу лета 1915 года результаты: Галиция освобождена, русская армия отброшена из Польши, угроза Восточной Пруссии ликвидирована. Уже в сентябре он начал возвращать войска на Запад, что вызвало конфликт с азартным Э. Людендорфом, которому очень хотелось взять Минск. Э. Фанкельгайн настоял на своем, в результате под Свенцянами получилась откровенная авантюра: наступление заведомо недостаточными силами с широким использованием кавалерии, которой на Западном фронте вообще не было места.
Англо-французы начали свою осеннюю операцию в Артуа и Шампани только в конце сентября, так что нет оснований связывать с этим наступлением переброску германских дивизий на Запад. Как уже говорилось, в отсутствие единого стратегического замысла действия на фронтах подчинялись своим собственным приливно-отливным ритмам и были слабо связаны между собой.
После 8 октября наступило затишье, и обе стороны начали планировать следующую военную кампанию.
Пожалуй, главное отличие от двух предыдущих тактов планирования заключалось в том, что генералы окончательно утратили веру в возможность завершить войну «к ближайшей зиме». Соответственно ставились
