как сущность этих взглядов, так и их вредность, неправильность.
До сих пор Борису как-то не приходилось задумываться серьёзно над тем, что же такое эта оппозиция. Слово это он многократно слышал, знал, например, что бывший секретарь шкотовского райкома ВКП(б) Куклин и инструктор владивостокского укома Чепель от работы в партийных органах отстранены как оппозиционеры-троцкисты. Но в чём заключалась сущность их оппозиции, он пока ещё как следует не разобрался.
Пожалуй, Борис узнал только теперь, из доклада секретаря крайкома ВКП(б), что Троцкий вместо ленинской линии партии по развитию и укреплению советского государства, ещё в 1923 году начал выдвигать свою программу, искажавшую смысл ленинского учения, и больше того – противопоставлять себя Ленину даже во время таких исторических событий, как Октябрьская революция; что в своей деятельности Троцкий опирался на Каменева и Зиновьева, все они выступали против остальных членов Политбюро, которое возглавлял товарищ Сталин, и что именно последний в своих речах, статьях и докладах разгромил Троцкого, доказав вредность, антипартийность его линии и практического поведения.
Узнал он также, что после фактического разгрома троцкистов товарищу Сталину во главе с большинством ЦК партии и при поддержке основной массы коммунистов страны пришлось выдержать бои и с другими оппозиционерами, в частности, с группой Бухарина.
В заключение секретарь крайкома партии просил работников пионерских организаций вести соответствующую разъяснительную работу, объясняя ребятам опасность и вред оппозиционеров.
Как всегда в те годы, доклады партийных и комсомольских руководителей не только были выслушаны с самым глубоким вниманием, но и вызвали самые горячие споры и обсуждения. Были и такие выступления, которые подвергали сомнениям правильность линии партии и ЦК, возглавляемого товарищем Сталиным. Правда, подобных выступлений было совсем немного, и они нашли горячий отпор у большинства участников пленума, в основной своей массе защищавших и поддерживавших линию партии.
Были и такие высказывания, что, мол, борьба с оппозицией – дело партийное, и нам, комсомольцам, а тем более пионерам, в неё ввязываться не следует. Этим выступлениям дал хорошую отповедь председатель Дальбюро юных пионеров Михайлов, он заявил:
– Мы не можем воспитывать аполитичных, беспринципных ребят, наши пионеры должны понимать, что будущее придётся строить им. Они поэтому должны знать, как они его будут строить, что и им придётся бороться с различными отклонениями от правильной линии партии, и наша прямая обязанность научить их этой будущей борьбе!
Этот пленум оставил в душе и в сознании Бориса Алёшкина, как и многих других его участников, неизгладимый след. Сейчас, по прошествии многих лет, когда от тех оппозиционных группировок не осталось и следа, он с чувством глубокой признательности вспоминает тех, кто своими словами и делами направил его по правильному пути.
На том заседании, на котором ему пришлось выступать с докладом о работе пионерской организации Шкотовского района, он обратил внимание на то, что основными проводниками ленинских идей среди ребят являются, прежде всего, вожатые отрядов. Он посетовал, что в его районе многие вожатые не только не очень хорошо политически подкованы, но в большинстве не имеют и простейших педагогических навыков – вожатых-учителей всё ещё было мало. Он считал необходимым проведение специальных курсов вожатых в каждом районе.
Память об этом пленуме у Бориса сохранилась так надолго, может быть, ещё и потому, что ему впервые в жизни приходилось принимать участие в таком ответственном, важном и довольно высоком собрании.
Во время пребывания в Хабаровске Борис навестил Митю Сердеева, которому передал письмо от жены и с которым провёл почти целый вечер. Там он познакомился с его матерью и старшим братом. Они имели собственный дом, и на втором этаже этого дома находилась квартира, которая предназначалась для Мити и его семьи.
Узнав о приезде Бориса – посланца от жены Мити, его родные решили отметить это событие, для чего была организована солидная выпивка. Борис и раньше знал, что Митя довольно часто выпивает. Был он свидетелем такой пьянки и во Владивостоке, о чём мы уже писали, теперь увидел, что в этой семье выпивка по любому, даже пустяковому случаю являлась обычным делом. Это его покоробило, он привык, что дома отец выпивал очень редко, а дети и Анна Николаевна в этом никогда не принимали никакого участия, а такое стремление обязательно каждое событие отметить солидным возлиянием ему было и неприятно, и просто непонятно. Он, конечно, под предлогом необходимости идти на вечернее заседание от участия в выпивке отказался. Однако ещё перед уходом он успел переговорить с Митей и рассказать ему, что вопрос о женитьбе на Кате Пашкевич между ними уже решён, и что она скоро состоится.
– Ну вот, значит будем родственниками! – весело воскликнул Митя. – За это нужно обязательно выпить!
Борису стоило немалого труда уклониться от этого предложения.
Через несколько дней после этой встречи, получив от Мити письмо для Милочки и распрощавшись с ним (на этот раз Борис зашёл к нему в крайисполком), он вместе со своими друзьями уже мчался в скором поезде из Хабаровска во Владивосток. Служебные билеты давали им право проезда в мягком вагоне, как областному начальству, такое же право имел и Дорохов. И вот, молодые люди, заняв втроём целое купе, исполненные самых радужных надежд и впечатлений, высунувшись в окно (в Приморье в конце октября бывает ещё достаточно тепло), распевая новые, выученные на пленуме комсомольские и пионерские песни, радуясь своей молодости, были по-настоящему счастливы. И не предполагали они, что очень скоро, совсем скоро в их жизни произойдёт новый поворот, в корне меняющий их положение. Особенно резкие изменения должны были произойти в положении Алёшкина, но об этом потом.
Сейчас же, после весёлой дороги счастливый Борис готовился к проведению того мероприятия, которое было одобрено и на пленуме, и, после его доклада, в бюро шкотовского ВКП(б). Его идею поддержал и новый секретарь райкома ВЛКСМ Тебеньков, сменивший ещё летом Кочергина, переведённого на работу в обком ВЛКСМ, и секретарь райкома ВКП(б) Костромин.
После долгих споров с заведующим общим отделом, одновременно и бухгалтером райкома, в распоряжение Бориса была выделена необходимая сумма для проведения курсов. Правда, существенную материальную помощь в этом деле оказал и заведующий школой крестьянской молодёжи Владимир Сергеевич Чибизов.
Но всё это произошло немного позже, а сразу же по возвращении в Шкотово, едва дождавшись следующего утра, Борис отправился к Пашкевичам, чтобы встретиться с Катей. Он полагал, что она уже управилась со своими полевыми работами, и он её застанет дома. Ему не терпелось рассказать ей о пленуме, о том, как хорошо прошёл его доклад и, наконец, о предстоящих курсах вожатых, которые вскоре можно
