Что касается местных охотников, то убитых среди них не было, а за врачебной помощью никто так и не обратился.
Так бесславно закончился один из множества налетов на финское побережье. За ним последовали и более успешные, закончившиеся сожжениями Кеми и Ловизы, но этот запомнился британским морякам особо.
Узнав об итогах сражения, государь распорядился щедро наградить участников событий. Финский охотник Маттс Кункконен, подстреливший, по всеобщему убеждению, английского офицера, получил знак отличия военного ордена и двадцать пять рублей серебром. Бургомистр Росс за проявленную распорядительность стал кавалером ордена святого Станислава. Не остались без наград и военные. Генерал Рокасовский получил звезду святой Анны и баронский титул, командовавший отрядом финских стрелков капитан — очередной чин и орден Святого Георгия. На долю рядовых достались пять солдатских крестов, распределенных по жребию, и два ведра водки на всех.
[1] Vulture — Стервятник (англ)
[2] Гамле-Карлебю — сегодня город Куккола
[3] Чиф — Chief (англ) первый помощник капитана корабля
[4] «Монте-Кристо» был опубликован в 1846 году.
[5] Коммандер (commander) — чин британского флота, равный подполковнику Русской армии.
[6] Mate (англ) — помощник (в данном случае штурманский помощник)
Глава 24
Давно известно, что за все рано или поздно придется заплатить. Причем, не только за хорошее. Вот и мне прилетело за пресс-конференцию и поднятую в Европе газетную шумиху. От кого, спросите вы? От царя-батюшки, естественно! В моем случае, просто от батюшки, то есть bon papa.
Нет, то, что британский флот во главе с адмиралом Нейпиром ославили на весь мир, ему даже понравилось. И то, что я и мои подчиненные с одной стороны выглядели как чудо-богатыри, бросившие вызов линкорам и фрегатам противника на утлых канонерках, а с другой, как изрядные хитрецы, заманившие врага на минное поле, тоже пришлось по вкусу. Он всегда с воодушевлением воспринимал вести о русском геройстве или сметливости. Более того, история со здравицей в честь Бакунина вовсе не анекдот. Именно так все и было!
Но вот то, что я лично встречался с журналистами и отвечал на их вопросы, а потом пригласил за свой стол… именно это и вызвало нешуточный гнев императора. Тут надо отдать должное Карлу Васильевичу Нессельроде. Сумел все подать таким образом, будто я этим панибратством не просто великокняжескую честь замарал, а чуть ли не «Филиппом Эгалите» [1] себя выставил. И вот теперь сидит тихо в уголке, будто мышь под веником, и наслаждается моей поркой.
— Как ты мог! — придавил меня оловянным взглядом отец.
Выдержать его оказалось непросто. Если честно, до сих пор думал, что рассказы о придворных, терявших сознание от одного его взора, не более чем байка, запущенная лондонским «страдальцем» Герценом. Но нет, он и впрямь на это способен!
— У меня не было иного выхода, ваше величество, — глухо ответил я, изображая глубочайшее раскаяние.
— Вот как? — скептически приподнял бровь государь. — И почему же?
— Мне было необходимо, чтобы англичане продолжали ломиться в бастионы Кронштадта. На наши пушки, мины, канонерки. Поэтому я и сделал все, чтобы уязвить их самолюбие! После такой шумихи никакой частный успех в Финляндии или Прибалтике не сможет прикрыть позор. Только удар в самое сердце, захват крепости, полное уничтожение флота, десант на набережной Невы. Не меньше того!
— Так ты для этого сел за один стол с газетными писаками?
— Именно!
— Но отчего ты так желаешь нападения на Кронштадт?
— Потому что именно здесь наши позиции наиболее сильны! Больше того, это единственное место, где мы можем рассчитывать если не на успех, то хотя бы нанести британцам такие потери, что они сами откажутся от дальнейшего наступления!
— Объяснись.
— Ваше величество. При нынешнем развитии вооружений наши позиции почти неприступны. Чтобы разрушить укрепления Кронштадта, вражеским кораблям придется подойти к самым его бастионам. Можно сказать, на дистанцию пистолетного выстрела. Вот только мины не позволят им это сделать! А канонерки не дадут их вытралить.
— Что значит вытралить?
— Избавиться от мин не так сложно, государь. Надо всего лишь подрезать специальным тралом минреп, после чего она всплывет, и ее можно будет уничтожить. «Вытралить» означает: убрать с помощь трала.
— Я смотрю, ты позаботился и об этом…
— Конечно. Война рано или поздно окончится, после чего эти адские машины превратятся в помеху для нашего судоходства.
— Зато сегодня действия его высочества уже привели к ожесточению англичан и к большому урону нашим магазинам, портовым городам и подданным вашего величества в Великом Княжестве Финляндском, — поняв, что гнев императора начал утихать, и беседа разворачивается куда-то совсем в невыгодную ему сторону, позволил себе вмешаться в разговор канцлер.
— Ну да, особенно в Гамле-Карлебю! — тут же парировал я. — Уж там они все разбили и сожгли! Напротив, получили достойный отпор!
— Это верно! Славное вышло дело! — согласился со мной Николай.
— Больше того, ваше величество, — продолжил ковать железо, не отходя от кассы, ваш покорный слуга. — Только утром мне доложили о забавнейшей истории, приключившейся в британском парламенте.
— О чем речь?
— В свежем номере «Лондон Кроникл» опубликована большая статья, излагающая подробности того, как бравые английские моряки отчитались о том, что в результате их набеговых рейдов одна только стоимость уничтоженных товаров и судов оценивается в 365 тысяч фунтов.
— И что ты тут усматриваешь смешного? — нахмурился Николай.
— Это только начало, государь. Дело в том, что не успел первый морской лорд доложить о своих успехах, как представители оппозиции сумели перевернуть все с ног на голову. Оказалось, что большая часть этих товаров принадлежала не нам, а британским коммерсантам, которые успели сполна расплатиться со своими русскими поставщиками. А задержались они в наших портах как раз по причине устроенной английским флотом блокады. Так что, если действия адмирала Нейпира и принесли кому-то убытки, то в первую очередь это были подданные королевы Виктории.
— Это мило! — ухмыльнулся отец. — И чем все кончилось?
— После бурных дебатов Палата Общин приняла соломоново решение: оставить моряков без призовых, а в счёт их выплатить пострадавшим торговцам компенсации из бюджета флота.
После этих слов государь перестал сдерживаться и принялся хохотать, время от времени стуча по столу ладонью, да так громко, что в кабинет заглянул обеспокоенный лакей.
— Карл Васильевич, — спросил он у Нессельроде, немного успокоившись. — Отчего ты не рассказал мне этого раньше? Повеселил бы
