светской беседе нужна магия, — с деланным смущением уточнил Роман и поспешно заверил. — Я никому ничего не расскажу. Но я могу гораздо больше сделать для успеха вашего… дела. Мне вот только завтра выходить на сутки. А сегодня я свободен и смогу помочь вам.
— О чем это вы? Какие сутки? — уточнил Янотаки. — Вы где-то работаете?
— Вы что, не знали, что я работаю на своем заводе охранником? — попытался перевести тему разговора Роман. — Премилая, я должен сказать, должность. Вы не представляете, как воруют. Хозяйство большое, глаз да глаз нужен. Вот, хотел вам предложить место помощника. В виде эксперимента, так сказать. Без чародейства такую работу не потянуть. Такая работа, можно сказать, опасная.
— Я подумаю, — улыбнулся Янотаки, — а теперь отпусти ее.
— Взять его, — приказал Роман фальшивой Алсу. Но она не отреагировала.
— У нее села зарядка, — улыбнулся Янотаки, — пришлось над ней поработать.
Фальшивая Алсу сидела за столом. О, как грустно она выглядела.
Ее остроумие, поражавшее последние дни своими яркими высказываниями и мудростью суждения, теперь сменилось жалким молчанием. Глаза померкли, тепло ушло и розовые щеки превратились в силиконовые нашлепки. Голова девочки гордо торчала, как фонарь на столбе.
Роман разжал пальцы, стиснул губы. Так жестко с ним еще никогда не поступали.
Глава 70–73. Всё!
Бухнувшись в свое кресло, Алсу почувствовала, как её охватило волнение. Огляделась.
— А где Костя?
— Я проводил его, за ним приехали, кажется, охранник отца, — ответил Янотаки и вновь уставился на Романа.
Роман вернулся к своему стулу и победно окинул стол взглядом.
Они все здесь.
Он собрал их.
Он будет вести себя с ними как великодушный триумфатор. В конце концов, он все еще надеется завоевать Королеву с её приданным и отпрыском. Надо подумать, что сделать с Андреем, с этим случайным Королем. Скорее всего, в утиль. Хотя он не страшный и не опасный, бояться его не стоит. С другой стороны, его формула переработки отрэнергии может пригодиться, принести большую прибыль. Может, не стоит жадничать, и сразу мешок на голову? Роман смотрел на друга и уже видел, как тот сучит ножками, молит о помощи. Но это еще не последнее решение, так что злорадствовать ни к чему.
Увидел, как Алсу наклонилась вперед, дождался, когда она поднимет голову, и в ужасе застыл.
На него смотрела его мать, которую он никогда не видел. Но он понял, что это именно она. В голове треснуло, словно по ней долбанули увесистым кулаком.
— Ты так побледнел, словно увидел привидение, — удивился Андрей.
Роман перевел взгляд с лица матери на руки Янотаки, которые крутили заколку. Никаких сомнений, это он ворожил, сводил с ума.
— Это ты? — ткнул пальцем в грудь Ёкки.
— Понятия не имею, — нахмурился Янотаки. — Должно быть, у вас свои внутренние тараканы.
Сердце Романа заколотилось, как сумасшедшее.
— Не делай так больше. Ты ничего не знаешь. Так нельзя издеваться над человеком.
Янотаки улыбнулся.
— Сожалею, но я не понимаю, о чем вы.
— Нет, это ты не понимаешь. Здесь я главный.
— Вам нужен доктор.
Роман тяжело откинулся на спинку кресла, крепко задумался.
Доктор ему не нужен. Он все просчитал, постарался выкинуть лишних из игры, потому что по-прежнему никому не доверял. Понял, что дальше медлить нельзя. Достал из кармана прибор крибус, что-то вроде старинного портсигара, вставил в паз пробирку, захлопнул, стрельнул в фальшивую Алсу зеленым пучком света. Короткий всплеск и голова Алсу ожила, улыбнулась, голубые глаза весело заблестели.
— Надеюсь, мое объяснение всех удовлетворило, — сказал Роман и вернул крибус в карман. Теперь прибор настолько тонкий и чувствительный, что не нужно и доставать. Приказал «Алсу» приготовить завтрак, хотя нет, скорее, обед. — Блин, задержался я здесь. Плевое дело, а столько потратил лишней энергии. Американо с добавлением молока. Молока, как всегда, сорок четыре градуса.
— Да, конечно, — склонилась Алсу в низком восточном поклоне.
— Через двадцать минут отъезжаем.
— Я вас поняла. — «Алсу» скрылась на кухне.
— Встретилось весьма важное препятствие, которое нам необходимо преодолеть. — Роман смотрел в даль и видел, как горизонт наполняется черными тучами. — Непредвиденное расходование зелья заставляет меня потребовать от вас еще. И чем быстрее вы согласитесь передать мне еще одну пробирку с зельем, тем меньше будет жертв.
Королева и Король сидели, не шелохнувшись.
— Но мы не можем, — наконец попытался высказаться Король. — Это очень опасно. Неконтролируемая реакция… Акун — короткоживущий изотоп, притом, его баланс в природе всегда должен соблюдаться.
— Хватит болтовни, — вскинулся Роман. — Иначе я активизирую всех своих помощников. И поверьте мне, их много.
— На это нужно время. Пока доставят пробирку. — Тихо произнесла Королева.
— Боже, как это утомительно. Ну совсем все запущено, не отработано. Ждать, дожидаться.
— Кстати, ваш химический элемент акун предсказал великий ученый. Чудная оказалась штука, сокровищница сновидений длявыздоровительных процессов. В нем он видел благо и именно поэтому громко сообщил всему миру. Но не предвидел такое чудное слово «смерть», когда физические страдания переходили в мучительные душевные и заставляли испытывать еще большую боль. Человек сдавался без боя, делая лишь слабые попытки унять внутренних демонов, которые пожирали его изнутри. И теперь нравственная боль служила трепетным симптомом ожидания смерти.
Он посмотрел на Королеву. В свете солнца она выглядела смертельно бледной и измученной. Но какой же прекрасной! Красивее, чем тогда, в молодости. Последние дни добавились новые морщины у губ, душераздирающе свежие и нежные, так что хотелось немедленно к ним прикоснуться, потому что знал, эти морщинки принадлежат именно ему, и он уже их страстно любил. Еще знал, что они обязательно пропадут, растворятся в счастье, когда он исчезнет из её жизни. В нем сыграло пламя самопожертвования, отчаянное стремление спасти морщинки, помочь остаться навечно: легким росчерком лезвия ножа увеличить их до бесконечности. Пойдет кровь, а он будет врачевать, промокать салфетками. Вот этими белыми бумажными салфетками.
Роман взял со стола салфетки и стал сворачивать из них что-то вроде аистов. Длинный бумажный клюв, треугольные острые крылья. Все острое, угловатое
