— Капрал, хотелось бы немного точнее. Неужели нет возможности узнать настоящее расстояние между деревнями? И что значит – течёт на восход? Впадает-то река куда? Это ещё мои земли или…?
— Леди Ирэн, вот здесь нужно увеличить размер столешницы… Смотрите, от этой деревни – зимний день* всаднику до следующей, по вот этому лесу… Да, это тоже ваша земля. А вот этой рекой владения заканчиваются. Тот берег – уже чужая земля…
Негоже графине мотаться по деревням и весям самой. Но знать, где и как расположены на её земле сёла, леса, реки – нужно. На следующий год Ирэн планировала заняться селянами вплотную. Узнать, где пахотные земли, а где лучше огороды разбить. В каком селе посуду глиняную лучше делают, а в каком – ткут и прядут. Стоит организовать общинные промыслы, глядишь – и жизнь у людей сытнее будет. Да и налоги не обязательно получать зерном. Можно и сыром, и маслом, и тканями, и нитками. Вот для того, чтобы понимать, где, чего и сколько, Ирэн и придумала эту объёмную карту, пусть и не слишком точную. А капрал Таун, кажется, совсем не тупой служака. Капитан Верст им доволен.
Ирэн знала, что, когда в облюбованных ею для себя и малыша комнатах начался ремонт, большая часть прислуги, да и солдаты, не отказали себе в послаблении – почти каждый нашёл предлог заглянуть и полюбопытствовать, что же там такое делают для хозяйки? Медленно и поэтапно люди начинали понимать, что на ноги лорд уже не встанет. А потому, центром их помыслов стала леди Ирэн. Зла от неё пока народ не видел, но некоторая настороженность всё же оставалась.
В покоях леди штукатурили стены – Ирэн надоели сквозняки. Меняли рамы на какие-то диковинные, с дорогими ручками и петлями. В своих комнатах и детских Ирэн делала двойное остекление. А остальные? А остальные – обойдутся! Стекло дорогое. Часть продукции ткацкого цеха тоже ушла на отделку и ремонт. Так что каждую неделю в башне появлялось что-то новое. Даже камин леди велела переделать неким диковинным образом! Слуги не успевали обсуждать странности госпожи.
Особенно много пересудов вызвала история с её обедами. То, что беременная женщина не садится за общий стол, все восприняли совершенно нормально – бережётся от дурного глаза. А вот то, что в её покои ежедневно приводили на обед Дикона и Лорен, воспринималось очень неоднозначно.
Некоторые жалели детей, говоря, что они пострадали из-за своей шлюхи-матери. Лорда Ричарда, разумеется, никто не осуждал. Он же лорд! Некоторые говорили, что не место в «хорошем» доме бастардам. Впрочем, слово они употребляли вовсе не «бастард», а гораздо грубее… От высказываний этих мыслей самим детям всех удерживало то, что леди несколько раз напоминала – кто обидит детей, будет порот и изгнан из замка.
Жизнь в замке, конечно, не сахар. Поворчать на господ, посплетничать, постараться побольше съесть и поменьше сделать – ну, это прямо святое! Только вот за стенами замка любого из этих «ворчунов» с распростёртыми объятиями никто не ждал. Многие были выходцами из окрестных деревень и прекрасно помнили, каково это – бегать без обуви по застывающей земле, есть круглый год ненавистную полбяную кашу, да и той – не досыта, мёрзнуть зимой в драных лохмотьях, не зная, доживёшь ли до весны. Иногда, в праздники, конечно, бывало и мясо. Но младшим, как правило, доставались уже тщательно обглоданные кости.
В больших крестьянских семьях, где детей было по пять-десять человек, где матери рожали чуть не каждый год, а дети прекрасно знали, как именно их зачинают на свет, потому что сам процесс происходил еженощно в одной комнате с ними, редкий год не приходилось хоронить ребёнка. Потому слуги, даже ворчащие на господ и сплетничающие почём зря, вовсе не стремились на волю. Пусть здесь не кормили мясом каждый день, но жизнь была не в пример легче и сытнее. А уж в праздники-то еда бывала и вовсе необыкновенной! Некоторые даже уже пробовали сахар! А если ещё отвоевать хорошее место, то и зимой можно в тепле ночевать. Нет, никто не хотел быть изгнанным.
Это решение леди о неприкосновенности детей вызвало даже несколько серьёзных споров и ссор на кухне среди поваров. Неизвестно, чем бы закончилось противостояние двух мнений, если бы отец Клавдий не решил вмешаться в этот странный процесс. Однажды он произнёс довольно пространную речь, не упоминая о Диконе и Лорэн прямо, но аккуратно высказываясь, что никакие «дети греха» не должны осквернять собой приличный дом. После этого все дружно решили, что он не только это самое… ну, мужеложец, но и чёрствая скотина – детишки-то ведь не виноваты в грехах родителей! Даже те, кто раньше ратовал за изгнание детей, вдруг поняли, что никому дети не мешают особенно-то, а милосердие госпожи – велико! Что поделать – ну, не любили отца Клавдия в замке, не любили… Это существенно сблизило обслугу и положило новую тенденцию – жалеть «бедных» детишек.
Детишки, впрочем, давно уже оправились от потрясений и вполне успевали показывать свой норов. За стол к леди Ирэн, кроме детей, сажали ещё и сквайра Ронга. В основном – для отчётов и бесед. Пока ещё новость не стала достоянием слуг, но, безусловно, рано или поздно этот вопиющий факт будет обнародован – леди приказала учить слуг! Да не на стол подавать или там вышивку делать! Нет! Леди приказала учить грамоте! Пока ещё только Анги и Мэтти. И за обедом сквайр отчитывался о проведённых занятиях.
— Малышка Лорен буквы уже выучила. Почти все! Хоть и произносит ещё недостаточно отчётливо, но память у неё – всем на зависть. Я, признаться, леди Ирэн, думал, что зряшнее это дело – девочку учить. Но нет. Дайте время, через полгода она уже и читать сможет!
Чувствовалось, что пожилой сквайр крайне доволен и собой, и ученицей. Лорен в это время воспользовалась тем, что Анги отошла за новым блюдом, и влезла рукой в тарелку – там плавал совершенно восхитительный кусочек, который она так и не смогла поймать ложкой. Ирэн улыбнулась про себя – переломить сквайра было непросто. Она даже боялась, что он начнёт саботировать занятия, выставляя Лорен тупицей. Однако сквайр честно отрабатывал добавку к зарплате.
— А как дела у Анги и Мэтти?
— Тут немного сложнее, леди Ирэн. Считают оба уже совсем неплохо, а вот с чтением – просто беда. Да и писать им обоим затруднительно. Я даже вижу, что Мэтти старается, но увы, хвастаться пока нечем.
— Не страшно, сквайр Ронг, не страшно. Я верю в ваш талант учителя. А как учёба у Дикона?
Дикон скромно потупился и сделал вид, что всецело поглощён содержимым тарелки. Если учесть, что супы он не слишком любил, то это выглядело несколько подозрительно. Сквайр Ронг тяжело вздохнул и сказал:
— Учёбой мастера Дикона я доволен. Последние дни он очень старательно занимается.
Ирэн заподозрила подвох практически сразу.
— Сквайр Ронг, я никогда не сомневалась, что Дикон у нас очень умный мальчик. Но что вы скажете о его поведении?
Сквайр Ронг поморщился, но врать Ирэн не решился.
— Мастер Дикон недавно замечен в не слишком хорошем поступке, леди Ирэн… Он наловил во время прогулки несколько медведок** и высыпал… спрятал их в тюфяк Райны…
Ирэн с большим трудом подавила смех – медведок она и сама боялась, слишком крупное и мерзкое насекомое.
