столе, снова привлекая внимание к своим губам. Состояние, когда ты не хочешь отпускать ее не на секунду.
В идеале хочется все делать медленно, наслаждаться каждым мигом, растягивать моменты удовольствия. Но на деле, все выходит иначе. Прорвавшиеся инстинкты подминают под себя нежность, трансформируется в грубую страсть.
Ее громкое дыхание, как признак одобрения.
Ева практически сразу синхронизируется с моим настроем. Ее тело становится горячим, а голос хриплым.
Рваные движения, и зашкаливающая эйфория. Кто бы мог подумать, что это день закончится именно так?
Целую ее в висок, все, еще удерживая в крепком захвате. Не хочется сейчас шевелиться. Просто ощущать ее рядом. Здесь.
Горячую, вспотевшую. Мою.
Понятия не имею сколько проходит времени, но Ева подает голос первой.
– У меня рука затекла, – шепчет, пытаясь немного отстраниться.
– Прости, – ослабляю захват, касаясь ладонью ее колена. – Хотел красиво, блин, – упираюсь в ее лоб своим.
– По-моему, было очень красиво, – Ева болтает ногами, немного впиваясь ноготками в мои плечи. – И очень чувственно.
– Я вообще с цветами, – нащупываю их на столе, позади Евы и тяну букет на себя.
– Не ромашки?
– Исключительно гипоаллергенные розы.
– Спасибо. Давай включим свет, хочу на них посмотреть.
Конечно, давай включим. Я тоже очень хочу посмотреть на тебя без одежды. Правда, ее активные шевеления, подсказывает мне, что Ева натягивает майку и, соскользнув со стола, подбирает шорты.
Застегиваю ремень на джинсах и щурюсь от яркого света, рассеивающегося по комнате. Как я и думал, Лейкина стоит полностью одетой. И если, когда я пришел, ее пижамы мне было достаточно, чтобы утолить голод глаз, то теперь, этого нещадно мало. Хочется увидеть ее обнаженной. Не только почувствовать.
– У меня даже вазы такой нет, – Ева касается красных лепестков и переводит взгляд на меня. – Нужно, наверное, разделить на несколько букетов…поможешь?
– Конечно.
Подбираю с пола свою футболку и куртку, последнюю бросаю на стул.
Ева внимательно наблюдает за моими действия с затаенной на губах улыбкой.
– Что? – смотрю ей в глаза.
– Просто. У тебя красивое тело.
– Комплементы здесь, вроде как, должен говорить я.
– Я на немного займу твою нишу.
Ее губы растягиваются в улыбке, а глаза поблескивают под ярким светом ламп. Тело все еще охвачено каким-то оцепенением. Мозг до сих пор не обработал информацию о том, что теперь она моя. Целиком и полностью моя. Как я и хотел.
– Ма-а-а-рк, цветы…
– Помню, – киваю и забираю из ее рук букет, чтобы развязать ленту, стянувшую стебли. – Тащи свои вазы.
– Вазу, – вытягивает указательный палец, – она у меня одно, остальное в банки.
Рассовав цветы в емкости, Ева осматривает комнату с довольным лицом, а потом спрашивает:
– Может чай?
– Может спать? Лучше у меня. Поедешь?
– А как же романтика? Поспать в тесноте, на односпальной кровати? Совсем не прельщает?
– Да без проблем, – гашу свет, – иди сюда.
***
Я открываю глаза, когда за окном уже вовсю буйствует яркое зимнее солнце. Наверное, на улице сегодня морозно.
Марк спит рядом. Его рука крепко прижимает меня к себе, но даже это не дает отвязаться от мысли, что это всего лишь сон. Очередная фантазия моего бурного воображения?
Провожу кончиками пальцев по его щеке, убеждаясь, что он реальный, и Марк тут же открывает глаза.
– Привет, – шепчет, касаясь губами тыльной стороны моей ладони, захватывая запястье.
– Доброе утро, – бормочу и, перекатившись на бок, трусь носом о его подбородок.
На моей узкой кровати нам, конечно, тесновато. Я половину ночи неосознанно пыталась выжить его на пол, но вместо этого он придвигался ближе. Будил. И я снова оказывалась без одежды.
Прикрываю глаза, вспоминая каждую секундочку этой ночи детально.
Как давно я чувствовала себя настолько хорошо? Не знаю.
Но бабочки в животе и желание кричать о своем счастье на весь свет только подтверждают, что я люблю. Люблю его.
Марк подтягивает меня к себе, чтобы захватить в плен губы и разместить свою ладонь на моей шее. Мы словно попали в замкнутый круг из нежности и страсти.
Тело покрывается мурашками, разум плавится под напором его ласк, и я, как и пару часов до этого, теряю рассудок.
В голове настоящее сумасшествие, но страхов там нет. Лишь взаимность. Тотальная взаимность ко всему, что касается этого человека.
Я так сильно ошибалась. Что, если бы призналась ему раньше, тогда, три года назад? Если бы подошла первая после этого дурацкого маскарада? Может быть, наш шанс на счастье настиг бы нас гораздо раньше? Рассуждать об этом сейчас, конечно, бессмысленно, особенно когда мозг плавится от его прикосновений. Собственнических. Настоящих.
Кожу обдает волной жара, с губ срывается стон. Сейчас ничего не может заземлить мою поднимающуюся в небесный рай душу. Ничего.
Часом позже мы толчемся у входной двери. Марк подпирает плечом стену, а я наматываю на шею шарф. На часах почти три часа дня. Солнце скоро начнет садиться, а мы только выползаем на улицу, чтобы заехать в какое-нибудь кафе и перекусить. В желудке начинает тихонечко урчать. Кажется, я не ела со вчерашнего обеда.
Убираю ключ в сумку, и Марк тут же сжимает мою ладонь. Общажный коридор практически пуст. Во-первых, день, а во-вторых, не все еще приехали сдавать экзамены. Так даже лучше, спокойнее. Не хочу, чтобы кто-либо вмешивался в наш уютный мирок. Пусть хотя бы пару дней он будет только наш.
Опускаюсь в пассажирское кресло, и, пока Марк огибает капот машину, накидываю на себя ремень. Касаюсь пальцами своих истерзанных губ, на которых до сих пор ощущаются долгие поцелуи, и невольно улыбаюсь.
Марк это видит, но ничего не говорит, лишь поддерживает взаимной улыбкой.
Все этим днем у нас взаимно.
Мы даже синхронно произносим: «Давай остановимся здесь», увидев какое-то кафе с ярко-зеленой вывеской.
– Мне блины с семгой, вот этот салат, – тычу пальцем в меню, – и латте.
Официантка записывает мой заказ и переключается на Марка. Пока он говорит, я снова выпадаю из жизни, проваливаюсь в девчачьи розовые мечты, подмечая, что раньше не особо была к ним склонна. Все же верно говорят, что девочки после интимной близости бегут впереди паровоза и наряжают себя в белое платье раньше времени…
Именно этим я сейчас и занимаюсь, неприступная Ева фантазирует, какой длинным мог бы быть подол ее юбки на пышном свадебном платье, или, может быть, в обтяжку…
– Ева?!
– А? Что? – пару раз хлопаю глазами и наконец фокусирую на Марке свой взгляд. – Прости, задумалась. Ты что-то спрашивал?
– Может, ты на время каникул переедешь ко мне? Рус еще в городе, когда начнется учеба, он уже улетит,
