том, каково сейчас Мастеру и в порядке ли он.
«Если что-то случится, я не смогу помочь, потому что не могу выбраться отсюда».
– Прости. Если бы я была чуть сильнее, мы бы успели, – вздохнула ведьма.
– Это не твоя вина, – слишком резко оборвал ее Фергус. Мейбл замерла, обхватывая прутья бледными пальцами.
– Но…
– Это. Не. Твоя. Вина. Это обстоятельства. Досадная помеха на нашем пути. Пятно на ткани, которое так трудно вывести, но стоит поскрести посильнее, и оно тоже исчезнет. Понимаешь? Нужно просто найти слабое место. Нужно, – затараторил Грех. Он не знал, кого больше успокаивал – ее или себя, но это помогло собраться.
– А ну-ка тихо! – дверь рывком открылась, и к ним шагнул незнакомый здоровый мужчина. Не Джером и не Морис, он был выше них и крупнее в два раза. Он в два шага спустился вниз и угрожающе грохнул по решетке перед Фергусом.
– Братца Мориса тут нет, так что ваши разговоры с этих пор заканчиваются. Говорить, когда я спрошу, есть, когда я решу, и спать тоже. Тебе ясно, Грех?
Фергус молча чуть приподнял подбородок, сощурив глаза. Очень жаль, что теперь Мейбл была в камере напротив и этот вонючий громила загораживал ее. Так хоть можно было внимание отвести от его уродливого подбородка с жидкой щетиной и поросячьих глаз.
– Я, кажется, сказал отвечать, когда я спрашиваю, грязное отродье. – Громила вытащил нож и приставил его к щеке Фергуса.
– Все ясно, сэр. Уберите нож, у вас руки воняют.
– Что ты там вякнул?
– Убери от меня свои вонючие руки.
Громила просунул руку между прутьями, схватил Фергуса за волосы и приложил лицом об решетку.
– Захлопни свою поганую пасть, чудовище! – Он быстро убрал ладонь и брезгливо вытер ее о свои грязные штаны.
Фергус улыбался. Улыбался и смотрел, как он доставал из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью, поливал на руку и зачитывал молитву Благосклонному Мирзе.
Фергус улыбался, подавляя поступающую тошноту изо всех сил.
– Зубоскалить будешь на кострище, шелудивая заразная псина. – Громила сплюнул и попал Фергусу на щеку. Мейбл тихо охнула в наступившей тишине.
Фергус улыбнулся еще шире, чувствуя горечь во рту. Его сейчас точно стошнит, и тогда всю темницу предадут очищающему огню. От этой шутки стало смешно.
– Молись своему Богу, червяк. Потому что, когда я отсюда выберусь, я заставлю тебя жрать собственные внутренности. И никакой Бог тебе не поможет.
Фергус сказал это тихо, на грани шепота. Он подался вперед, заставляя скрежетать металл на шее и скобах, заставляя шипеть пентаграммы.
– И за друзей своих помолись. Их я тоже выпотрошу.
Что-то мелькнуло во взгляде Фергуса такое многообещающее, что громила молча сглотнул и ушел прочь, бормоча под нос ругательства.
Глава 16
В тот день, когда пришли Они, Йель пропал на целый день. Кейран простоял перед окном бесконечное количество часов, следя за тем, как солнце клонилось к закату и удлинялись тени, превращаясь в темную ночь. Он никогда особо не переживал, когда лис уходил по своим делам, но в тот день все ощущалось по-другому.
Йель пришел на рассвете. Его лицо было серым, как затянувшие небосвод тучи, алые волосы казались практически темными. Он посмотрел на Кейрана взглядом затравленной лисицы, тихо прикрыл за собой дверь и сумел только еле слышно проронить:
– Они пришли.
В его словах было нечто настолько обреченное, заставившее Кейрана забыть все, что он хотел спросить и сказать.
С минуту Мастер смотрел на него, пытаясь подобрать слова, но Йель все решил за них двоих. Он подался вперед, и Кейран с готовностью обнял его, прижав к себе так сильно, как только мог. Он ничего не понимал, злился на себя за растерянность и тупость, но не мог выдавить из себя ни единого предположения о случившемся.
– Кто Они, Миэ?
– Они иные. Они пришли с изнанки Крестейра. Мы ничего не смогли сделать, ничего, – голос Йеля сорвался на шепот, пока он сильнее вжимался лицом в плечо Кейрана.
Чуть позже все встало на свои места. Кейран понял, о ком говорил Йель, когда они вместе с множеством людей созерцали серое небо и черные клубы дыма со стороны императорского дворца. Они стояли огромной толпой на улице и с ужасом смотрели, как шел трещинами их мир, как Они захватывали власть так легко и непринужденно, будто играючи.
Кейран затащил Йеля в дом, захлопнул дверь и вцепился в его крепкие плечи ледяными пальцами.
– Никуда отсюда не выходи. Кто бы куда тебя ни звал, что бы ни случилось – ни шагу за пределы нашего дома! Обещай мне!
– Но Мастер, мы должны…
– Мы никому ничего не должны. Все уже сделано, Миэ. Просто пообещай мне, что ни на шаг от меня не отойдешь!
Йель посмотрел на него со смесью испуга и сомнения, но все же клыкасто улыбнулся:
– Негоже показывать свои слабости голодной лисице-Цзиню.
– Я не боюсь.
* * *
Сейчас Кейран в полной мере ощутил тот же липкий, холодный страх, когда посмотрел с каменного моста на вымощенный брусчаткой перрон. Пять человек только что сошли с поезда, и среди них был Йель собственной персоной. Кейран узнал бы его из миллиона даже с перекрашенными темной басмой волосами.
«Нет, нет, нет! Не может быть! Этого просто не может быть, Миэ!»
Больше всего на свете он сейчас хотел так же схватить его за руку и сбежать подальше от этого города с его сдвинутыми людьми. Еще бы с удовольствием Кейран забрал отсюда Грея, и горело бы оно все синим пламенем вместе с его внезапно проснувшимся альтруизмом и совестью.
Ни одно спасение не могло стоить такого риска. Кейран был готов поставить на кон что угодно, даже собственную гордость, но только не Михаэля. Он не должен быть здесь, он должен оставаться в безопасности снаружи. Кейран вспомнил, как ловко местные вычислили Фергуса, как повалили его на пол с таким профессионализмом, что становилось понятно – вычислить Цзунари среди людей не проблема. Они прекрасно знали здесь, кто человек, а кто существо.
Кейран ни за что не хотел бы, чтобы Йель оказался в тех же тюремных катакомбах, что и Фергус. Он напряженно оглядывал перрон, ища глазами вооруженных мужчин с ритуальными клинками, но пятеро новоприбывших просто переговаривались с Джейкобом, знакомились с Кураторами. Никакой облавы вроде той, что ждала Фергуса, не случилось, никто не выскочил с револьверами и не повалил Михаэля, натягивая кандалы.
Кейран
