Иной раз бывали крайние обстоятельства. К примеру, у того же Ханжонкова: он окончательно разорился, потерял семью и все деньги, да ещё у него были окончательно парализованы ноги. Ему некуда было деваться. Иным было положение уже упомянутого Иосифа Ермольева, который основал свой торговый дом в Москве в 1915 году. Тогда же он приобрёл участок, на котором был в кратчайший срок возведён большой, образцово-прекрасный съёмочный павильон. Оттеснив Ханжонкова, Ермольев начал энергично выпускать один за другим кассовые фильмы. Ненадолго заняв первое место в кинопроизводстве, он вскоре уступил его Дмитрию Харитонову, но грянула революция, и эти споры о первенстве потеряли всякое значение...
В эмиграции Ермольев, который долго сетовал о брошенной в Москве кинофабрике, сохранил деньги. Он довольно долго выяснял у советских людей, которые приезжали в Берлин (после Франции он какое-то время жил в Берлине), вернут ли ему кинофабрику — хотя бы в аренду, чтобы вновь заниматься съёмками. Однако ему в этом было отказано. Он хотел снимать фильмы для русской аудитории, на русском материале и снимать так, будто это сделано в России. И это была одна из целевых установок, которую многие — едва ли не все — русские фабриканты пытались воплотить в жизнь. В самые первые годы (1921—1923) эти попытки, казалось, давали какой-то полуэфемерный результат. Но и он быстро исчез.
Ермольев, как первый и самый крупный русский деятель, бежавший из Москвы от «прелестей совдеповского рая», являлся за границей едва ли не пионером русской зарубежной кинематографии. Свою деятельность в Париже он начал в мае 1920 года, а уже в августе образовал акционерное общество для изготовления фильмов. Для этого им был арендован павильон «Братьев Пате» в окрестностях Парижа.
«Отлично учитывая настроения кинематографического рынка, — писала пресса, — И. Н. Ермольев главной своей задачей поставил интернационализированные ленты и в этом отношении достиг за сравнительно короткое время самых блестящих результатов. Ему посчастливилось собрать лучшие русские артистические силы (г-жи Лисенко, Кованько, Карабанова, гг. Мозжухин, Волков, Римский), а также удалось привлечь несколько известных французских кинематографических исполнителей». Вскоре он перебрался в Германию, где жизнь была дешевле, и там тоже успешно работал несколько лет. Именно его «интернационализированные» попытки позволили в то время утверждать, что в Германии существует русская зарубежная кинематография. Это было полуправдой, и то временной.
Дмитрий Иванович Харитонов — третий по известности и значению в предреволюционные годы кинопрокатчик, начавший свою карьеру в Харькове. Благодаря своей энергии и хорошему знанию деталей проката в южнорусском регионе, он смог в какой-то момент резко ограничить на юге продвижение фильмов Ханжонкова и практически сравнялся с Ермольевым. К началу 1916 года Харитонов владел крупнейшей в Российской империи прокатной компанией с обширной сетью филиалов. Тогда он и занялся кинопроизводством всерьёз. Важнейшим фактором успеха у него являлся подбор кадров. Он приступил к организации собственного производства картин в Москве. Главным режиссёром был приглашён Пётр Чардынин.
Позднее Ханжонков, потерявший из-за конкурентов своих лучших актёров, честно вспоминал: «Дело своё Харитонов с Чардыниным повели очень умно — без всякого риска. Ателье на Лесной улице, около Тверской заставы, было построено по плану “ханжонковского” на Житной. Артистов решили новых не привлекать, а использовать старых, уже завоевавших себе репутацию на кинорынке. Таким образом, оказался у Харитонова бывший премьер Тимана, знаменитый актёр Максимов, а затем — не менее знаменитые Вера Холодная и Полонский».
Акционерное общество «А. Ханжонков и КО», потеряв лучшие свои творческие силы, вскоре отошло на третий план. Единственным конкурентом Харитонова был Ермольев, который смог сохранить значение своей фирмы, построив всё производство на участии в фильмах Мозжухина. Методы работы Харитонова и Ермольева были схожи. Оба были энергичны; молниеносно ворвавшись в кинематограф, делали ставку на звёзд — актёров и режиссёров. Оба практиковали гарантированные контракты, выплачивая избранным (тем самым звёздам) неслыханные по тем временам гонорары.
Четвёртым их конкурентом был Михаил Семёнович Трофимов, о котором мы ещё не говорили. Его жизнь и деятельность проходили в самом переломе исторических эпох — в годы войн и революций начала XX века. Теперь уже можно доказательно говорить о том, что уроженец села Стрельникова, купец-старообрядец, строительный подрядчик Михаил Трофимов был не только основателем первого в Костроме кинематографа под названием «Современный театр», но и первым российским киномеценатом. Он появился в Москве в 1915 году на открытии киноателье «Русь» и на торжественном освящении своего ателье произнёс необычные слова: «Я не для прибылей затеял это дело... Считаю кощунством наживаться на искусстве! На жизнь зарабатываю подрядами, кинематограф полюбил крепко и хочу, чтобы русская картина превзошла заграничную, как русская литература и русский театр...»
Там, в Костроме, он построил театр в стиле модерн — внутри были зал, сцена, зимний сад, здесь можно было демонстрировать фильмы, устраивать концерты и показывать спектакли. Я видел этот театр летом 1958 года (успел застать его) и был поражён сохранностью здания и его удобством. (До сих пор не понимаю, зачем было его разрушать?)
Трофимов основал в Костроме свою фирму-товарищество «Русь», которая тоже стала снимать фильмы. Его сподвижник, заведующий производством этой фирмы Моисей Алейников писал о нём: «Трофимов был очень своеобразный русский человек. Из мальчиков на побегушках в каком-то торговом предприятии Костромы этот человек постепенно становится подрядчиком-строителем. Этот самоучка, горячий, страстный и пытливый человек любил театр и к искусству относился благоговейно. Он никогда не связывал своей биографии и своих мечтаний, чтобы нажить что-нибудь кинематографом — кинематограф для него был делом искусства, делом святым... В области кинопроизводства он был своеобразный меценат. Есть своя фабрика, нужно собрать и своих людей, да таких, для которых искусство — дело святое... Хочу быть в первой пятёрке кинопредпринимателей и добьюсь этого...»
И Трофимов этого добился. Он нашёл людей, для которых искусство было буквально святым делом. Этих людей было двое: уже упомянутый Моисей Алейников, признанный авторитет в кинематографе, и известный режиссёр МХТ Александр Санин — оба, кстати, были выкресты и оба верующие. Актёрами этого театра были тогдашние и будущие звёзды — Иван Москвин, Леонид Леонидов, Вера Пашенная, Ольга Гзовская. Последняя в своих рекламных проспектах объявляла: «Я снимаюсь только в фильмах торгового дома “Русь” М. С. Трофимова».
По просьбе Трофимова Евгений Чириков написал вольную экранизацию романа Мережковского «Христос и Антихрист», включив в неё каким-то образом свои «Волжские легенды». В данном случае это была легенда-апокриф, повествующая о скитаниях Сатаны и Иуды по свету в поисках «девы человеческой, непорочной», которая должна будет стать чистой родительницей Нечистого. В фильме звучит предостережение о неминуемом пришествии Антихриста в безбожный, погрязший в пороках, обречённый мир, где дьявол принимает разные образы, в том числе и образ праведника, а красавица носит во чреве сатанинское дитя. Этот фантастический фильм заканчивался горящим на стене монастырской кельи призывом «Сокрушим врага рода человеческого!».
