блага» не только расстраивает собеседника, но и демонстрирует вашу снисходительность. Это крайне действенный способ унизить другого человека; попробуйте, если хотите втиснуть еще больше поношений в ваш плотный график.)
Прядка, хоть и с трудом, но оценила порыв Ака. А он, к счастью, понял, что нет пути назад, подобно девушке, которая спросила у внезапно притихшей комнаты, полной людей, хотят ли они посмотреть ее татуировку.
— Чтобы добраться до Чародейки, нужно преодолеть три испытания. Видимо, ей нравится, чтобы все было драматично. Первое испытание самое очевидное — пересечь Полуночное море.
— И это нам вполне по силам, — сказала Прядка, — ведь Хойд указал, куда нам нужно попасть.
— Да, это известно, — согласился Ак, — но, Прядка, разве не ясно? В Полуночном море дождь идет, как в любом другом. Чародейка нашла способ непрерывно подпитывать существ, которых рождают споры. По морям блуждают полуночные чудища размером с корабль. Помнишь ту штуку, что ты создала, чтобы проследить за Вороной? Думаешь, тебе по силам сразиться с сотней таких существ, если они нападут на корабль?
Это и правда обескураживало. Лозы на пальцах Прядки, вильнув, скрылись под ладонью.
— Если удастся выжить, — продолжал Ак, — придется иметь дело со стражами Чародейки. Это армия металлических солдат, которые живут на ее острове. Они абсолютно несокрушимы, неуязвимы для любого оружия и не знают усталости. Они ловят всех, кто ступает на остров, и бросают в тюрьму. Пленники даже не удостаиваются встречи с Чародейкой, так что не думай, что сможешь привлечь ее внимание таким способом. Говорят, тех, кто угодил в лапы солдат, она считает недостойными своего внимания.
Ха! Прядка и правда рассматривала возможность намеренно сдаться в плен.
— Если ты каким-то чудом от них сбежишь, все равно не доберешься до Чародейки. Она живет в башне из нерушимого металла. По ней не взобраться и за нее не уцепиться, настолько она гладкая. По вечерам Чародейка стоит на ее вершине и общается с лунами, но попасть внутрь можно лишь двумя путями: либо через дверь, которая запирается загадочным механизмом, либо через окошко для воронов, которые летают взад-вперед по ее поручениям. Прядка, если ты попытаешься попасть на этот остров, тебя сожрут полуночные чудища. Если каким-то чудом выживешь и доберешься до острова, солдаты бросят тебя в темницу, где ты проведешь остаток дней. И даже если удастся от них сбежать, ты окажешься перед башней, и останется лишь кричать до потери голоса. Тебе не достичь цели.
— Хойду это удалось. Он ее видел, как и Чарли.
— Чарли похитили именно потому, что Чародейка рассчитывала получить за него выкуп от короля! — возразил Ак. — Что случилось с Хойдом, вообще неизвестно. Может, то же самое.
Прядка откинулась на спинку стула. Отчасти сведения, которыми поделился с ней Ак, сделали свое дело. Теперь она ясно понимала, насколько сложную задачу перед собой поставила.
Но пока на нее нет времени. Есть более насущные проблемы. Как Чародейка проклянет Прядку, если та угодит к дракону? Да и к дракону не угодит, если погибнет от дождя в Багряном море.
В общем, Прядка вернулась к экспериментам с лозами.
Глава 47. Поэт
У ног Улаама взорвалась граната. Извивающаяся зеленая мешанина из лоз поглотила врача, обвив по самую шею. Он попытался вырваться, но смог изобразить лишь нечто среднее между конвульсией и тщетным рвотным позывом.
— Что скажете? — Прядка поспешила к нему через трюм. — Этого хватит, чтобы обездвижить Ворону?
Улаам попытался пожать плечами.
— Насколько я понимаю суть ее недуга и способностей, этого должно хватить. Ее лозы пресекают физическую угрозу, но не реагируют, если вознамериться ее обездвижить. Их потребности несколько отличаются от потребностей самой Вороны, хм-м-м? До тех пор, пока она жива и снабжает их водой, лозам нет до нее дела.
— Вы не думаете, что это чересчур? Если вы говорите правду, можно просто наброситься на нее ночью, пока она спит.
— Ее лозы наверняка среагируют. Живущие внутри нее споры не умеют оценивать твои намерения. Они будут исходить из худшего и дадут тебе отпор. Механизм, который ты придумала, гениален в том смысле, что необязательно целиться прямо в капитана. Лозы решат, что ты промахнешься, а значит, не среагируют. Как только ее спеленает, постарайся не совершать угрожающих движений, и споры это устроит.
— Спасибо, — сказала Прядка. — О! Дай-ка я вас освобожу. — Она потянулась за серебряным ножом.
— Не нужно. Это довольно приятно. Скажи, где ты раздобыла эти заряды?
— Сама сделала.
Прядка копалась в своей сумке на полу трюма. Примерно там же сидел и я. Она воспользовалась шансом рассказать нам с Улаамом свой план.
Разумеется, в ответ я спросил, что она думает о моей прическе «рыбий хвост».
Пожалуйста, перестаньте это воображать. Так будет лучше и для меня, и для вас.
— Сама? — удивился Улаам.
— У меня остались схемы Уива, в которых объясняется принцип действия пушечных ядер, — пояснила Прядка. — Не так уж трудно было обобщить.
— Поразительно. Юная леди, я просто обязан заполучить твой мозг. После того как тебе он уже не понадобится, естественно. Хм-м-м-м?
— Простите, Улаам.
Прядка продолжала рыться в сумке. Куда же делся блокнот? Она хотела записать, что последний вариант лучше предыдущего: десять выстрелов, и пока ни одной осечки.
— От таких разговоров мне до сих пор делается дурно.
— Боюсь, нервы у тебя еще недостаточно крепкие для пирата.
— Знаю.
— Но я мог бы вживить несколько. Это на тридцать пять процентов безболезненная процедура!
— Нет уж, спасибо.
Прядка наконец отыскала блокнот, повернулась к доктору и подскочила от неожиданности, поскольку тот стоял рядом. На его прежнем месте лишь высилась груда зеленых лоз.
— Как? — удивилась она.
— Я их переварил в нескольких ключевых местах, — объяснил Улаам.
— Переварил?
— Он супермерзкий! — воскликнул я. — Я ему завидую.
— Так и должно быть, друг мой, — отозвался Улаам. — По определению я могу делать все, что может человек, и даже больше. Вижу, ты записываешь свои эксперименты. Любопытно, любопытно. Знаешь, я и правда мог бы…
— Мой мозг не продается, — отрезала Прядка.
— На этот раз я хотел поинтересоваться насчет твоих рук. Какой превосходный почерк. Ну надо же.
Улаам улыбнулся, продемонстрировав буквально нечеловеческое количество зубов. Он считает, что чем шире улыбка, тем людям приятнее. Я так и не понял, шутит он или нет.
— Руки не продаются, — сказала Прядка. — Как и колени. Или уши. И все остальные части моего тела, Улаам. Никогда.
— Весьма категорично. А ты стала довольно резкой, хм-м-м-м? Помнится, когда ты только появилась, то стеснялась мне отказать.
— Я все та
