немного щекотливый вопрос… но еще у меня есть кое-какие дела с Чародейкой в Полуночном море. И я надеялась…
Глаза Салай широко распахнулись. Она снова расхохоталась. Хохот походил на трезвон рынды, призывающей моряков к оружию, — резкий, возбужденный, но в то же время сдержанный.
— Кто бы сомневался! И чего я переживала? Если ты собираешься в Полуночное… Багряное для кого-то вроде тебя пара пустяков.
Потом она посерьезнела.
— Но ты поможешь мне защитить команду? Я понимаю, что королю нет дела до горстки пиратов, но больше о них позаботиться некому. Даже капитану на них плевать. Пожалуйста, пожалуйста, не дай нам больше никого потерять.
В тот миг Прядка почувствовала себя стряпней Форта — закоптелой, с толстой коркой и едва способной выполнить свое предназначение. Она сжалась под весом надежды Салай. Что могла сделать Прядка? Она подделка. Лгунья. А то и…
Постойте-ка.
Ей в голову пришла весьма чудная и отчаянная идея. Возможно, просто пустяк. Бестолковый каприз.
Отмечу, что чудное отчаяние — именно то состояние, что зачастую приводит к гениальным озарениям.
— Будь готова, — сказала Прядка. — Есть у меня один вариант.
Глава 46. Информатор
Следующие несколько дней Прядка провела в исступлении, панически усердствуя и усердно паникуя. Нарождающийся в голове план был гораздо опаснее затеи с ракетницей. И на сей раз у нее не было чужих схем, чтобы взять их за основу.
Большую часть времени она проводила за экспериментами с зелеными спорами — плодами самого Зеленого моря, которые никогда не понимала прежде. В этом Прядка не одинока, и вовсе не удивительно, что чем больше она узнавала, тем меньше боялась. Так происходит во многих сферах, ведь страх и знание зачастую играют по разные стороны сетки.
Разумеется, есть исключения. Некоторые люди, как и некоторые сосиски, выделяются из общей массы. И хотя ни одна из этих двух групп сама по себе не внушает ужаса, их отдельные представители наверняка вас испугают. Чем больше вы о них узнаете, тем больше будете беспокоиться. Но когда речь идет о людях в целом, знание обычно равно эмпатии, а эмпатия ведет к пониманию.
Зеленый эфир казался Прядке почти игривым, готовым в обмен на воду моментально откликнуться на ее мысленные команды. Спустя несколько дней она неплохо научилась проращивать споры в форме спиралей, а также длинных и крепких стеблей и даже могла заставить лозы расти медленно, сдерживая большую часть силы.
Как всегда, в лозах будто скрывалось нечто, способное ощущать. Не настолько четкое, как полноценный разум, скорее оттиск. Прядка думала, что, возможно, это сама луна или вечно растущие на ней материнские лозы.
От своих изысканий она отвлекалась лишь на сон и помощь Форту с готовкой ужинов. И каждый раз при виде лиц моряков все больше беспокоилась.
Спустя три дня после встречи с Салай Прядка сидела в своей каюте и пыталась заставить пару зеленых лоз бережно обвить ее палец, не сжимая его слишком сильно. Корабль шел под таким галсом, что из иллюминатора виднелся споропад. С каждым днем споропад все увеличивался в размерах, и становилось все яснее, что именно туда и держит курс капитан. Должно быть, логово дракона где-то рядом, а то и внутри споропада.
В большинстве морей это не сразу очевидно, но в лунагри падающие споры образуют горку, примерно как песок в песочных часах. По сути, море — это гора размером с королевство, просто уклон очень маленький и потому практически незаметный. Но чем ближе подходишь, тем выше нужно взбираться кораблю.
Предметы на столе Прядки грозили соскользнуть на пол, и все вокруг выглядело перекошенным относительно горизонта, будто смотришь через объектив студента, только-только открывшего для себя мир экспериментального кино.
По ее просьбе Ак периодически смачивал лозы при помощи ложечки и кружки с водой (деревянной и гладко отполированной от долгих лет использования). Кружка держалась на столе благодаря воску.
— Что, если я сама научусь управлять кораблем? — спросила Прядка.
— Целым кораблем? — уточнил Ак.
— Может, не конкретно этим, а каким-нибудь поменьше. Наверняка есть парусные лодки, с которыми справится и один человек. Я могла бы взять курс в Полуночное море в одиночку, чтобы не рисковать чужими жизнями.
— И сколько времени, по-твоему, уйдет, чтобы научиться плавать в одиночку? Особенно в таких опасных морях? Годы.
— Может, это именно то, что нужно.
— А может, тебе нужно свыкнуться с куда более суровой правдой, Прядка. Что тебе не добраться до твоего друга. Что нужно распрощаться с идеей о его спасении и позаботиться о себе.
Прядка промолчала, но гнев, который она испытала при этих словах, заставил лозы плотно обвить ее пальцы, словно от недовольства.
Она заставила себя расслабиться, а Ак тем временем вылил на лозы еще одну ложечку воды. Он все лучше удерживал равновесие на задних лапках: помогая Прядке, ему приходилось делать это гораздо чаще, чем раньше.
— Прядка, мне не нравится, когда ты грустишь, но еще меньше мне хочется, чтобы ты пострадала. Все, что у тебя получилось на «Вороньей песне», просто невероятно, но это и близко не сравнится с опасностями, поджидающими в Полуночном море.
— Правда? Но ведь этого никто не знает! Я спрашивала Форта, Салай и даже Улаама. Все они твердят, что Полуночное море опасно, но никто не может объяснить почему. Они знают лишь, что за спорами «наблюдает Чародейка». Корабли, которые туда отправляются, исчезают без следа. Дело в чудищах? Никто не может сказать наверняка.
Ак капнул на лозы еще немного воды и тихонько вздохнул.
— Помнишь, как я сошел на берег в последнем порту?
— Как я могу забыть? Ты мне уже шесть раз про это рассказывал.
— Самое важное я… упустил.
Прядка подняла взгляд. Четыре лозы, обвившие ее пальцы, повернулись кончиками, будто головами, к Аку.
— Я ходил на поиски других крыс, — пояснил Ак, опустив ложечку и заломив лапки. — Мы обитаем на многих островах. Я имею в виду, говорящие крысы. Довольно быстро я нашел того, кто побывал на острове Чародейки. Прежде чем ты спросишь: нет, он не знал, как туда добраться. Он просто оказался на корабле, который посетил ее остров. Но… он рассказал мне об опасностях, которые им пришлось преодолеть.
— А мне ты рассказать об этом не собирался? — спросила Прядка. Лозы взметнулись вверх, как шипы.
— Я не хотел поощрять твою затею! Я беспокоюсь о тебе, Прядка. Но, может, если ты узнаешь об этих опасностях, то поймешь, как все непросто.
(Полезный совет: фраза «я ничего не говорил ради твоего же
