Книга Ночь роя - Роберт фон Штейн Редик

Талаг, без сомнения, потрясенный молчанием Фелтрупа, шагнул вперед и положил руку на склоненный лоб крысы.

— «Несчастлив всегда будет икшель такой, кто путает верность с любовью земной», — сказал он, явно цитируя по памяти. — Это из одной из наших величайших поэм.

— В чьем переводе?

— Моем, — сказал Талаг. — Пойдем, крыса, я хочу показать тебе кое-что, напоследок.

Приказав своим охранникам следовать за ним, он повел Фелтрупа вниз с чердака и вывел из здания. Там он остановился и обратился к клану на языке икшелей. Толпа начала расходиться, на ходу изучая Фелтрупа. Талаг прошел сквозь них, ведя Фелтрупа обратно между деревьями.

Они двинулись в направлении места крушения, но в какой-то момент Талаг сошел с тропы и начал подниматься по крутому гребню. Фелтруп карабкался достаточно легко, но икшель боролся изо всех сил, потому что под ногами было столько же рыхлого песка, сколько и почвы, а ветер с каждым шагом становился сильнее.

Когда они приблизились к гребню хребта, Талаг оглянулся через плечо.

— Они ничего не слышали об экспедиции, — сказал он. — В этом отношении дневники Фиффенгурта совершенно ясны. Паткендл, Таша Исик и другие так и не присоединились к экипажу и, таким образом, спаслись от ужаса крушения.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Фелтруп.

Талаг не ответил. Но мгновение спустя Фелтруп увидел зачатки ответа. Они достигли края деревьев, и перед ними раскинулось кладбище.

Все было так аккуратно: тридцать или сорок могил, отмеченных маленькими каменными пирамидками, у подножия каждой из которых лежал квадратный балластный кирпич. И там была не одна, а две стены, защищающие от ветра: рухнувший деревянный забор и более низкая каменная стена, все еще стоящая, но наполовину занесенная песком. Могилы тоже исчезали: некоторые из пирамид едва возвышались над заносами.

С замиранием сердца Фелтруп прокрался на кладбище. Он не хотел здесь находиться. Эти смерти не были связаны с его товарищами по кораблю. Этот Алифрос не был его собственным. Когда он уйдет, этот мир закроется за ним, как дурной глаз, и он не вспомнит о нем — не будет думать о нем — не позволит ему жить в памяти.

— Это старина Драффл, прямо по курсу, — сказал Сатурик.

ДОЛЛИВИЛЬЯМС ДРАФФЛ. Фелтруп едва мог прочесть буквы, вырезанные на мягком камне балластного кирпича. Фелтруп сотворил знак Древа, затем быстро зашаркал прочь. Он увидел, что икшели не вошли на кладбище: Талаг приказал им занять позиции по периметру. Ритуалы смерти имели огромное значение для икшелей. Талаг, должно быть, предположил, что Фелтруп захочет без промедления засвидетельствовать свое почтение. Он полагал, что для Фелтрупа было честью, что Талаг лично привел его сюда.

Наконец-то он относится ко мне как к проснувшейся душе.

Фелтруп двинулся между пирамидами из камней. Он смог прочесть лишь несколько надписей: три десятилетия воздействия стихии стерли большинство букв до неузнаваемости. Но некоторые были достаточно ясны. СВИФТ ДЕЙЛ, смолбой — и да, рядом с ним была могила его брата Сару́. БАНАР ЛИФ, марсовый. ДЖЕРВИК ЛЭНК, смолбой, который жестоко издевался над Пазелом, но в конце концов оказался достаточно храбрым, чтобы измениться. Фелтруп не был удивлен словами, которые стояли под именем Джервика: ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ.

Затем Сатурик поймал его взгляд и поманил к себе. Он стоял на каменной стене вдоль той стороны двора, которая была обращена к морю. Нервничая, Фелтруп сам вскочил на стену и начал приближаться. Разрушенный «Чатранд» раскинулся под ними, единственная веревка все еще была туго натянута между берегом и поручнями верхней палубы. Но Сатурик указывал на могилу у своих ног.

— Я все подчистил для тебя, — прокричал он, перекрывая шум ветра.

Пирамида из камней была спрятана прямо в углу двора. Кирпич уже снова исчезал под песком: усилия Сатурика были напрасны. Фелтруп низко наклонился и прочитал: ПАЗЕЛ УНДРАБАСТ.

Он посмотрел на Сатурика, затем снова на надпись. Имя было четко вырезано. «Что... кто?» — закричал он, испуганный и сбитый с толку.

— Ребенок Марилы, — сказал Сатурик. — Родился в море, умер на этой куче песка. Все это есть в том дневнике, как они с Нипсом вместе выбирали имена в свою первую брачную ночь. Пазел, для мальчика, и если бы это была девочка...

— Не говори, не говори мне, пожалуйста! Больше нет! — Фелтруп опустился на колени, давая выход своему страданию. Ее ребенок!

Сатурик неловко возвышался над ним.

— О, а теперь взбодрись, — сказал он. — Это не способ почтить память павших — послушай, я не имел в виду...

С другого конца кладбища Талаг выкрикнул то, что могло быть только выговором. Сатурик громко протестовал, указывая на могилу и делая размашистые движения руками. Фелтруп почти чувствовал, как маленькое тельце, лежащее так близко от него, плавает лицом вверх под ним на песке. Пазел Ундрабаст. Чудо, которое погасло.

Затем Фелтруп ахнул. Он услышал его, тихий и властный голос мертвого. Беги, вот и все, что сказал ему ребенок. И Фелтруп повиновался.

Он спустился на двадцать футов по склону дюны, прежде чем услышал яростный крик Сатурика. Затем раздалось шипение: размытый силуэт копья вонзился в песок рядом с его лапой. Он бежал так, как не бегал с тех пор, как покалечил лапу, перекатывался, когда падал, прыгал, когда приходил в себя. Скорость была всем, скорость была его единственным шансом. Он был быстрее маленьких людей на песке и на веревке. Но не на палубе, никогда. И двое стражников были вооружены луками.

Ветер доносил обрывки их криков. Он не оглянулся. Еще одно копье пролетело мимо него, так близко, что ему пришлось увернуться, когда оно ударило. Затем он добрался до сломанного якоря и начал карабкаться вверх по веревке.

Первый порыв ветра чуть не сбил его с ног. Он замахал когтистыми лапами, и с трудом вскарабкался обратно на скрученный шнур. Икшели были близко позади него, лучники прицеливались. Фелтруп в бешенстве карабкался вверх по веревке.

Чья-то рука сомкнулась на его задней ноге. Сатурик прыгнул в шесть раз выше своего роста, а то и больше. Фелтрупа перевернули вверх тормашками. Он развернулся и укусил, почувствовав вкус крови икшеля, и Сатурик, ругаясь, упал на песок.

Он стал карабкаться быстрее. Песок под ним сменился бурунами, кипящими