раз поэт и его коллеги-друзья сумели в очередной раз убедить юных слушателей в том, что поэзия – это не просто рифмованные строки, а нечто большее.
Каждый раз, проезжая в этом месте по пути в Красноводск или же на обратном пути в Ашхабад, Хасар думал о Курбанназаре Эзизове, который так рано, в самом расцвете творческих сил, ушел из жизни. И всегда печалился и расстраивался. Разве могло ему тогда прийти в голову, что через несколько лет в этом же месте погибнет и его собственный сын?!
Доехав до места гибели поэтов, они не обнаружили никаких следов аварии, поэтому стали выспрашивать у проезжающих и выяснили, что им надо проехать чуть дальше.
Памятный камень, установленный на месте гибели поэтов, был полностью занесен снегом, так что выведенные на нем имена скрылись под белым пушистым покрывалом.
Сейчас камень был похож на вставшего на колени путника с тяжелым грузом на горбу, изо всех сил пытающегося встать и идти дальше.
Хасар подумал: «Место расстрела этих несчастных должно быть недалеко от этого камня». Думая так, он невольно сравнивал судьбу расстрелянных в те далекие годы поэтов с судьбой своего сына Арслана, словно пытаясь понять, что общего между этими двумя событиями.
… Это случилось в сентябре 1975 года. Только что на берегу Каспия завершил свою работу ежегодный
Всесоюзный фестиваль поэзии. Приехавшие из разных концов страны поэты выступали перед своими читателями, и на разных языках вдохновенно читали свои стихи.
Курбанназар, как и разделившие впоследствии его судьбу поэты Юрий Рябинин и Василий Шабанов, тоже выступал перед собравшейся публикой.
… Три друга возвращались из Ашхабада на машине. В той машине ехал и Василий Шабанов, приехавший из Москвы с группой русских поэтов и возглавивший организацию данного фестиваля. Уезжая из Красноводска, он взял с собой в закрепленную за ним машину Юрия Рябинина, а потом они поехали в Красноводский аэропорт и забрали оттуда Курбанназара Эзизова, который как раз в это время поднимался по трапу самолета, вылетавшего в Ашхабад. Друзья крикнули ему: «Поехали с нами!», и он, ни минуты не раздумывая, последовал за ними.
Поэты ехали, любуясь природой, обменивались впечатлениями, читали стихи. Настроение у всех было приподнятое, они были уверены, что еще засветло доберутся до Ашхабада.
В машине они читали запомнившиеся стихотворные строки других поэтов, приехавших на фестиваль поэзии Махтумкули, Пушкина, радовались жизни, веселились. Настроение у всех троих было превосходное.
Подъезжая к Казанджику, они вдруг решили сделать в чистом поле, на свежем воздухе, привал, поесть-попить и немного отдохнуть, а затем продолжить путь. Свернув машину с дороги, остановились, достали еду и напитки и пошли искать удобное местечко для привала, и как раз в это время случилось это непредвиденное событие.
А случилось вот что. Неподалеку в укрытии прятался солдат с автоматом в руках, дезертировавший из соседней воинской части. Увидев поэтов, вышедших из машины и направившихся в его сторону, он даже мысли не допустил, что это могут быть обычные проезжие, решил, что это люди, вышедшие на его поиски. Недолго думая, он расстрелял всех троих. Поэты даже не успели понять, что происходит. Кто знает, может, злой рок давно подстерегал их? Говорят же, от судьбы не уйдешь, а иначе как объяснить, что им захотелось сделать привал именно в этом месте, где прятался сумасшедший дезертир? Ведь они могли чуть дальше от этого места остановиться, да и дезертир мог бы прятаться где-нибудь в другом месте… Он мог бы выйти из укрытия и подойти к ребятам, объяснить свой поступок, может, они и подсказали бы ему выход…
Да, судьба…
Хасар и прежде, вспоминая поэтов, много думал о случившемся, но так и не смог найти объяснения, которое бы устроило его.
Проехали еще немного, вдруг Ходжа, посмотрев влево, охнул и снизил скорость. Там, подняв два колеса кверху, на боку лежала машина Арслана. Один милиционер ходил вокруг нее и время от времени делал какие-то пометки в своем блокноте.
Там были еще два человека, у одного в руках была лопата, а другой держал ведро. Они лопатой соскребали оставшиеся кое-где следы крови, убирали их из-под ног.
Милиционер, увидев подъехавших людей, понял, что это родственники пострадавшего, и подошел к ним с печальным лицом, всем своим видом показывая, что у него нет хороших вестей. Он только сообщил, что парня увезли в районную больницу, что только что тут проехал прибывший из Ашхабада джип и сразу же отправился следом. Хасар догадался, что это Дунья, и понял, что они приехали вовремя, до того, как она увезет тело сына в Ашхабад.
* * *
Чем ближе они подъезжали к больнице, тем сильнее билось сердце Хасара. От горя лицо его почернело.
Ему даже в мыслях было трудно представить, как он, отец, обнимет мертвое тело своего сына. Для него это мгновение было сродни концу света.
В таком же отчаянии был Хасар и после смерти отца. Получив сообщение о его кончине, он пересаживался с самолета на самолет и прилетел в Красноводск, тогда он едва успел к похоронам. Но нынешняя утрата была несравнима с той, и сердце в груди сжималось и болело еще сильнее, чем в тот раз.
Подъехав к больнице и узнав, где находится морг, они увидели сидевшую в сторонке закутанную в черный платок согбенную Дунью. Врач в белом халате и еще какой-то парень по очереди о чем-то говорили с ней. Услышав звук подъехавших машин, они обернулись, и тогда Хасар узнал в парне своего зятя, мужа дочери, и понял, что Дунья приехала вместе с ним.
Выйдя из машины, Хасар поспешил в больницу, Ходжа и другие родственники последовали за ним, чтобы быть рядом, когда потребуется их помощь.
Зять пошел навстречу Хасару и стал объяснять:
– Дайза увидела его и упала в обморок. Доктор сделал ей укол, мы вывели ее на свежий воздух, чтобы она хорошенько пришла в себя. А Арслана уже подготовили в дорогу. Как только дайза оклемается, можно будет трогаться....
На ходу кивнув зятю, Хасар вместе с сопровождающими вошел в палату, где лежал его сын.
Будучи врачом и повидав много разных смертей, на этот раз Хасар не смог взглянуть на сына как на обычного покойника. Всхлипнув, он крепко обнял холодное тело сына, лежавшее на металлическом столе – «Что же ты наделал, сыночек?!»
Видно, сильный удар пришелся в голову, кровью из раны была залита часть лица покойного, а потом кровь стекла ему и на грудь.
Находившийся здесь же врач попросил: «Останьтесь два человека,
