уже произошло. Сама фамилия Милтон открывала почти все двери, но он не собирался пользоваться привилегиями.
Дарк полностью полагался на свои силы и ум. Он свернет горы, если нужно будет, главное, что бы Рейн была рядом. Прокручивал в голове миллион вариантов развития событий, как они будут вместе жить в дальнейшем. Как назовут своих детей. В какой стране поселятся и как будет выглядеть их дом. Наверняка Рейн откажется от помощи прислуги и будет делать все домашние дела сама. Копаться в саду, выращивая цветы, а в доме всегда будет тепло и уютно.
Он забегал слишком далеко наперёд.
А сам даже не мог подойти к ней и разобраться в их отношениях, коих, как таковых, и нет вовсе.
Милтон слишком много времени думал о ней. Каждую минуту, секунду, как одержимый. И думал не только о том, что хочет её, хотя желание с каждым днём увеличивалось, отчего приходилось спускать пар подручными средствами, если можно это так назвать. А о будущем, в основном. Так далеко забежал вперёд в своих планах, что совсем забросил насущные проблемы. Всё решил за неё, мысленно взял в жёны, а по факту они даже не поговорили нормально ни разу в жизни.
Над нелепостью ситуации можно было бы посмеяться, вот только совсем не до смеха. Потому что он всё таки решился.
Решился с ней, наконец, нормально поговорить.
Если она, конечно, вообще придёт.
* * *
Весь день ходил, как на иголках. Можно было бы подумать, что сегодня решится его дальнейшая судьба. Самое поганое на свете, это ожидание. В последнее время он только и делал, что ждал.
Рейн ворвалась в его жизнь так неожиданно и бессовестно стремительно, что пришлось учиться жить заново. И строить совсем другие планы на дальнейшую жизнь.
Но сегодня он всё прояснит. Это нужно было им обоим. Необходимо.
Обеденный Зал уже который день возбуждённо гудел о предстоящей вечеринки в честь Хэллоуина, студенты обсуждали костюмы, гадали, разрешат ли выпивку, а если нет, то как незаметно её можно будет пронести.
— Я приду туда уже хорошим, — Тео как всегда, на своей волне, — У меня ещё осталось немного бутылок виски, приберегу их, пожалуй.
— Я бы сильно удивился, если бы основное, что тебя волновало, это выбор костюма, — Брист сидел между Тео и Милтоном в Обеденном Зале в приподнятом настроении, — Я вот вообще заморачиваться не буду, натяну смокинг и брюки. Я ж не первокурсник, в чудовищ наряжаться.
Тел поперхнулся куском стейка:
— В смысле первокурсник? Вообще-то даже взрослые люди наряжаются, ничего в этом постыдного нет. Весело же.
Молчавший до этого Милтон усмехнулся:
— Походу Тео придёт в костюме бутылки.
— Ага, в зачарованном. Сделает непромокаемым и соорудит внутри сосуд, — хохотнул Брист, — И приделает трубочку. И будет у нас на мероприятии шататься по залу бухущая бутылка в человеческий рост.
— И как обычно под конец праздника будет валяться по всем углам, — подхватил Милтон, — А когда домовики будут прибираться, то решат, что это обычная бутылка, из которой пил школьный смотритель и выкинут его на помойку. Он, вроде, из таких и пьёт.
И загоготали.
— Ой, да идите вы, — отмахнулся Тео, — Я ещё не придумал, в кого наряжусь. Но обязательно придумаю.
— Я тем более оденусь официально, — сказал Милтон, вставая из-за стола, — Я ж не долбоёб.
— Эээй! — возмущённо воскликнул Тео.
Но Милтон уже шагал вдоль столов к выходу. Рейн не явилась на ужин, хрен её знает, почему. Но очень надеялся, что она не продинамит встречу. Хотелось так много сказать, только абсолютно не представлял, как. Он вообще никогда долго и содержательно не разговаривал с девчонками. Считал, что их рты созданы в основном не для этого. Если послушать Принс, так это вообще жуть. Одни разговоры о шмотках, сплетнях и всякой подобной, не имеющей никакого смысла, хуйне.
До встречи ещё час, и он шёл медленно, раздумывая о том, что скажет ей. Возможно, он слишком много думал. Потому что в голове все мысли просто перемешались между собой и превратились в кашу. В её присутствии в принципе сложно говорить, запах опалял лёгкие, а прекрасный образ перед глазами разгонял кровь в венах, от чего сразу же вставал член. Вот как с ней спокойно разговаривать?
Милтон шатался по коридорам без какой-либо конкретной цели. Просто потянуть время. Снова ждать. ЖДАТЬ.
Оставалось ещё пол часа, и он уже подходил к их совместному кабинету. Внутри было пусто. Свечи загорелись сразу, как он открыл дверь. С прошлого его прихода так ничего и не поменялось. Пока он патрулировал с Джули, приходилось самому разбираться с бумажками для Макуилл. Он конечно офигел, когда рыжая сообщила ему, что вместо Рейн теперь будет с ним патрулировать, но быстро сообразил что к чему. И если уж говорить напрямую, то даже немного с ней подружился. Не сказать бы, что они стали друзьями, но, во всяком случае, похождения по коридорам скучными назвать было нельзя. Он понимал, что рыжая являлась лучшей подругой Рейн, и если речь заходила о ней, то он, в основном, отмалчивался.
Единственный момент, когда они поговорили о ней, это когда рыжая ему сообщила, что они отправляются за платьем и вероятнее всего, Рейн не потянет финансово покупку для Хэллоуина. Упомянула этот факт как бы между прочим, но Милтона почему-то это взбесило. Он просто спросил в какой магазин они отправятся и сказал, что дальше всё решит сам. Сам факт того, что Рейн не может позволить что-то себе приобрести вызывала жгучее желание просто отправить ей мешок денег, что бы хватило до конца жизни.
Вот только это же Рейн. С ней так нельзя.
Она элементарно не надела серьги, которые обошлись ему в сущие копейки, какие-то четыреста галлеонов. Триста за само изделие и сто за срочность для изготовления. И даже если честно, он не знал, сколько вообще тратят денег другие, потому что никогда не интересовался. Привык жить так, как живёт, абсолютно не задумываясь над тем, сколько и на что он потратил.
Милтон просто связался с хозяином магазина, и оповестил, что когда придёт Рейн, спросил за платье пять золотых, не больше. И сказал, что бы после выслал чек, на какую сумму она приобрела покупку.
Пятьдесят пять.
Должно быть, выбрала самое скромное.
Но какая разница, если Рейн в любом одеянии прекрасна так, что дух захватывает? Отчего-то хотелось нарядить её в самое дорогое и красивое. Потому что она достойна самого лучшего. Вообще во всём.
И он готов был подарить ей весь мир,
