и по топонимам «межа» (пограничное поселение[942]), «межник» (пограничный знак[943]).
Как уже писал А.Н. Насонов, южная граница Полоцкой земли сложилась довольно рано, на рубеже X–XI вв. или в самом начале XI в. Она представляла, очевидно, незаселенную зону лесов верхнего Немана, его притока Лощи, истоков Случи и выходила к верховьям Птичи. Южнее располагалось скопление слуцких поселений Турово-Пинской земли (см. рис. 2). Полоцкая дань пришла в соприкосновение с чернигово-смоленской (Смоленск принадлежал тогда Черниговской земле), по мысли А.Н. Насонова, в первой половине XI в. Стремясь получить в лице сильного полоцкого князя союзника, Ярослав Мудрый был вынужден уступить Полоцку ключевые позиции на волоках у Усвята и в устье р. Витьбы (Витебск)[944]. Граница земли возникла здесь в безлюдной зоне лесов к востоку от р. Лучёсы (см. рис. 2).
Увеличение полоцкой территории на севере сопровождалось борьбой Всеслава Полоцкого с Новгородом и прекратилось только во второй половине XI в. Судя по топонимам «межа», «межник», Псковскую и Новгородскую земли здесь отделяли от Полоцкой также обширные зоны почти незаселенных лесов[945] (см. рис. 2). Западные границы Полоцкой земли нам недостаточно ясны. Они могут быть намечены только по топонимам «межа», которые находятся там, где располагаются (на островах озер Мядель, Дрисвяты и на перешейке Дривято и Новято) полоцкие раннесредневековые пункты — Мядель, Дрисвяты и Браслав (Брячиславль). Это и были пограничные укрепления Полоцкой земли на границе с соседней воинственной Литвой, платившей дань в Полоцк.
Одновременно с общим формированием полоцкой территории шел процесс все большего закабаления свободных общинников внутри страны. В племенных центрах, существовавших ранее, и в центрах, отстроенных вновь, расселялась, по-видимому, княжеская администрация, ведавшая сбором дани с окрестных селений в пользу полоцкого князя и сконцентрировавшаяся затем в крупных центрах обложения (таких, как Полоцк, Витебск, Друцк, Минск). Округа, с которой собиралась дань в свой центр, стала называться его волостью. С ростом семьи полоцкого князя волости стали передаваться членам его семьи и стали княжескими наследственными уделами, что было, по-видимому, закреплено после смерти Всеслава Полоцкого в 1101 г.
Перейдем к непосредственному изучению полоцких волостей — уделов.
Центром Полотско-Ушачского скопления древних поселений стал Полоцк, возникший первоначально на правом берегу Полоты в виде укрепленного поселка кривичей-полочан в VIII–IX вв.[946] Был ли это тогда кривичский племенной центр, святилище или укрепленный поселок возвысившейся племенной знати, мы не знаем. Археологические исследования показали, что в X в. полоцкое «городище» было дополнительно укреплено и обросло большим, очевидно, неукрепленным госадом[947]. В 70-х годах X в. полоцким князем был некто Рогволод, который якобы пришел из-за моря. Без каких-либо оснований А.Н. Насонов отрицает эту летописную версию и считает Рогволода потомком местной племенной знати[948]. Действительно, имя Рогволод выглядит русским (володетель рога-мыса), однако оно находит соответствие и в других языках, как и имя его дочери Рогнеды[949]. Имя Ронгвалд хорошо известно исландским сагам: в истории исландских оркнейских графов, весьма древней и записанной в XIII в., рассказывается, например, о графе Ронгвалде, который, путешествуя по Европе, «по пути грабил многие языческие замки и корабли»[950]. Имя Рогволод может произойти от литовского Рыквалд — владелец[951]. Так как летописная статья 980 г. о Рогволоде и Рогнеде сообщает о событиях, происшедших в действительности в 970 г.[952], можно считать, что захват Полоцка иноземным (вероятно, варяжским) князем следует отнести к 60-м годам X в., а может быть, даже и к его середине, так как в договоре Игоря с греками 945 г. при перечислении тех же городов, что и в договоре 907 г., Полоцк уже не назван[953].
Летопись сообщает легенду о сватовстве новгородского князя Владимира Святославича к Рогнеде. После оскорбительного отказа Владимир взял штурмом Полоцк в 970 г. Это сообщение получило подтверждение в археологии: при раскопках Г.В. Штыхова в Полоцке отчетливо были видны следы пожара второй половины X в.[954] По летописной легенде, князь Рогволод с княгиней были убиты, а Рогнеда увезена в качестве жены Владимира. Раскопки показывают, что разгромленная цитадель Полоцка не восстанавливалась и была перенесена на рубеже X–XI вв. на более высокое и неприступное место в устье р. Полоты, не ее левый берег[955]. Перенесение древнейшей городской цитадели на новое место, на определенном этапе развития города, хорошо известно в истории Руси (например, Луки и Великие Луки и др.). В Полоцке он совпал, видимо, с возвращением полоцкой династии в центр княжества в конце X в.
С ростом феодализации, с переходом от раннефеодальной формы дохода — дани к вотчинному землевладению в стране начали оформляться контуры владений полоцкого князя[956]. Сначала данью облагалось только кривичское население этих мест, а затем она распространилась на северных дреговичей (территория скоплений поселений к югу от Минска) и на восточных балтов (на западе княжества). Турово-Пинское княжество развивалось медленнее, туровская дань так и не успела докатиться до северной границы дреговичей, и северные скопления поселений этого племени отошли к Полоцкой земле.
В первой половине XI в. полоцкие интересы столкнулись на северо-востоке с новгородскими, так как дань Полоцка, как показал А.Н. Насонов, дошла до волоков на пути «из варяг в греки». Столкновение Ярослава Мудрого с полоцким Брячиславом (1021 г.)[957] и уступка последнему Усвята и Витебска на два с половиной десятилетия примирили страсти. События 1065 г., сообщаемые только псковскими летописями, показывают, что в середине XI в. интересы Полоцка столкнулись с интересами Пскова[958]. Во второй половине XI в. Новгород вновь обострил конфликт с Полоцком (1066 г.), а также и Смоленском[959]. Теперь сформировавшаяся Полоцкая земля была окружена такими же полугосударствами — Новгородской, Смоленско-Черниговской и Турово-Пинской землями. Расширение дани было возможно отныне только в сторону запада, где обитали еще не объединенные племена ятвягов, латгалов, литовцев, селов и т. д., о чем мы и находим свидетельства летописи[960]. В середине или в начале второй половины XII в. экспансия Полоцка распространилась на запад столь далеко, что по Западной Двине образовались два небольших княжества Полоцкой земли.
Итак, в первой половине XI в. окончательно оформились политические границы Полоцкой земли. Они шли по внешним контурам скоплений поселений на севере — между границами Полоцкой и соседних Псковской и Новгородской земель залегали большие массивы «нейтральных» лесов, что отчетливо видно при картографировании топонимов «межа», которыми, как я уже писал ранее, обозначались в западнорусских землях домонгольского времени деревни, лежащие у границы (корень слова «межа» восходит к индоевропейскому наименованию леса[961]). Так, обширные лесные пространства мы видим между Полоцкой и Псковской землями, между Полоцкой и Новгородской землями[962] (см. рис. 2).
Одновременно с оформлением пределов владений
