помочь, товарищ генерал армии?
— Уверен, что можешь. В данной ситуации — кто, как не ты, Олег Владимирович.
Пеньковский прекрасно понимал, что уважительное отношение к нему шефа ГРУ объясняется его, шефа, более чем уважительным отношением к Главному маршалу артиллерии, командующему ракетными войсками и артиллерией Сергею Варенцову, которого генштабистская молва уже рассматривала, как реального претендента на пост начальника Генштаба, а то и самого министра обороны. Обычно к своим подчиненным бывший «кагэбэшник» обращался предельно сдержанно, сухо и… «по званию». И лишь к Пеньковскому — исключительно по имени-отчеству. Да к тому же общался значительно чаще, чем этого требовали служебные дела.
— И в чём она может проявиться, моя помощь?
— Мое скверное, редко обманывающее, предчувствие подсказывает, что черная полоса провалов может значительно расшириться. — Чем вызваны такие предчувствия, полковник уточнять не стал: это выглядело бы некорректно. — И если подобные «проколы» будут продолжаться, нам очень понадобится хоть какая-то имитация реванша.
— Или же по-настоящему убедительный реванш.
Предчувствие, теперь уже Пеньковского, подсказывало, что шеф ГРУ, как за последнюю надежду, готов ухватиться за личность Гревилла Винна. Мало того, в эти минуты генералу очень хотелось, чтобы полковник сам свел разговор к этому имени. Но агент Алекс не сомневался, что это стало бы тактическим просчетом, которым шеф тут же воспользовался бы. Поэтому он держал паузу и всячески тянул время.
— Наши спецы ознакомились с теми материалами, Олег Владимирович, которые вы передали после возвращения из Англии. Вы действительно получили их от известного нам англичанина, промышленника Винна?
— Не сомневаюсь, что он всего лишь послужил передаточным звеном. Но… из его рук. Истинный источник этих материалов мне пока что не известен. Вы же понимаете, что такие источники обычно не рассекречивают.
— Еще бы, еще бы… — генерал встал из-за стола, нервно прошелся по кабинету и, поскольку садиться он явно не торопился, то заставил подняться и Пеньковского.
— Что-то в доставленных вами бумагах, как считают эксперты, вызывает сомнение, что-то устарело, но в целом… Это достаточно серьезный материал. У одного нашего эксперта даже создалось впечатление, что истинный носитель данной информации каким-то образом был связан с конструкторским бюро любимца фюрера барона фон Брауна, того самого, который после войны решил продавать свои таланты творцам американских ракет.
Пеньковский задумчиво пожевал зубами уголок нижней губы, как делал это всякий раз, когда оказывался на грани какого бы то ни было конфуза или разоблачения. Естественно, он знал, что носителем этой информации был не кто иной, как СС-Шрайбер. И что британцем Винном он передавал её, только ради достоверности происходящего. Но сообщение о том, что некий спец из числа экспертов ГРУ заподозрил в Шрайбере «птенца из брауновского ракетного гнезда», сразу же насторожило Пеньковского. Это ж каким знатоком немецкой документалистики нужно быть, чтобы так точно «вычислить» СС-Шрайбера? Возможно, даже не подозревая о существовании именно этой, конкретной, личности.
— Конечно же чутье и познания этого эксперта заслуживают всяческого уважения, — произнес он вслух. — Жаль только, что ни подтвердить, ни опровергнуть его предположение я пока что не могу. Возможно, со временем, это сделает сам Винн, который проходит по моей картотеке под оперативным псевдонимом Британец.
— Да не следует «зацикливаться» на данном предположении. К черту нюансы. Сейчас важно другое. Когда нас начнут упрекать этими провалами агентов, именно ваш Британец может стать серьезным аргументом того, что не все так уж плохо. Есть и серьезные разработки важного агента.
— Которого еще следует оформить в качестве агента, — заметил Пеньковский. — Информация, которая находится сейчас в экспертном отделе ГРУ, — всего лишь разовая сделка. Винн продал ее. Кстати, нужно позаботиться о том, чтобы рассчитаться с ним. Ориентировочную сумму я в отчете указал. Сам Британец её не называл, обронил: «Пусть её стоимость оценят эксперты ГРУ».
Как только речь заходила о финансовой стороне вопроса, шеф ГРУ всегда морщился и недовольно покрякивал. Так он повел себя и на сей раз, однако тут же заверил, что в принципе это «вопрос решаемый».
— Вы говорите, что Винна еще только следует оформить в качестве агента. Что вы имеете в виду? Возникают какие-то сомнения? Вы ведь встречались с ним и здесь, и в Лондоне.
— В том-то и дело, что здесь контрразведка КГБ пустила по следу Винна, а значит, и моему, каких-то своих архаровцев. Теперь заманить его в Москву будет непросто, он боится ареста. На восприятие КГБ западным людом все еще накладывается каинова печать Ежова и Берии.
Серов тяжело вздохнул, однако развивать эту тему не стал, а молча вернулся на свое место за столом, движением руки предлагая сделать то же самое полковнику.
— Кагэбистов я предупрежу, чтобы не смели… — подергал себя за кадык Серов. — Думаю, прислушаются. А что касается Винна… Считаешь, что заманить его в нашу первопрестольную сейчас нереально?
— Сама попытка заманить его сюда уже основательно насторожит Британца.
— Ладно, ход с Москвой отпадает. А с Парижем? Есть и такой запасной вариант. Как на счет «встречи союзников на берегах Сены»?
— А что, существует реальная возможность смотаться в Париж? — навострил уши Пеньковский.
— Во всяком случае, начальник Управления внешних сношений Госкомитета при Совмине отчетливо намекал на это. Разговор состоялся часа два тому.
— Если только мой непосредственный руководитель, начальник Иностранного отдела управления…
— С этим твоим начальничком разберутся, — прервал его генерал. — И вообще не о нём речь.
— Да убирать бы его пора.
— Если пора, значит, уберем, — рубанул генерал армии.
— Приму к сведению. Что же касается Винна. Если уж пока что нет возможности организовать мне встречу с Винном прямо в Лондоне…
— Пока что нет. Начинайте отрабатывать вариант с Парижем.
— Есть отрабатывать парижский вариант. Сегодня же свяжусь с Винном. Причем открытым текстом. Под предлогом обсуждения сотрудничества с фирмами, которые он представляет. Когда следует отбыть?
— Две недели на подготовку встречи вам хватит?
— Думаю, хватит.
— Тогда приглашайте Британца в Париж на первые числа августа. Пакет с деньгами вручите ему лично. Правда, сумма будет значительно скромнее… Все, — предостерегающе вскинул он руки, — в этой ситуации торг не уместен.
Пеньковский уже испросил разрешения идти, и даже приблизился к двери, когда Серов неожиданно сказал:
— Позавчера в ЦК случайно столкнулся с Главмаршалом Варенцовым. Так вот, вместо приветствия он спросил:
«Как там мой фронтовой адъютант? Не обижаешь его?»
«Как можно?!» — отвечаю.
«Вот и подумай, — говорит, — о его росте. Засиделся он в полковниках. А парень стоящий, фронтом проверенный».
— Всё правильно, товарищ генерал армии, Главмаршал по-прежнему называет меня «фронтовым адъютантом». Иногда по привычке даже покрикивает.
— Фронтовое братство, — молвил генерал, задумчиво глядя в окно и размышляя о чем-то своем, «разговорам вслух» не
