раз мои слова прозвучали немного яснее.
Сухожилия на его обнажённых предплечьях зашевелились, хотя он и не двигался.
— Стелла вернулась в Неверру.
Значит, она всё ещё была жива. Я никогда не думала, что буду разочарована, узнав, что кто-то ещё жив. Монитор сердечного ритма не подавал никаких сигналов в течение нескольких долгих секунд. Когда это произошло, резонанс прозвучал как сигнал пожарной тревоги для моих чувствительных барабанных перепонок.
— Она пыталась… убить меня, — пробормотала я.
— Я знаю, — его челюсть сжалась в жёсткую линию. Я не могла сказать, был ли он зол или обеспокоен.
— Что? — спросила я, пытаясь разглядеть сквозь тени, заполнившие его глаза, но они были слишком плотными и менялись слишком быстро.
Он опустил взгляд на смятое покрывало на кровати.
— Что ты делала, пока меня не было?
Я почувствовала, как у меня на лбу появилась складка. Хоть убей, я не могла понять его вопроса. Я хотела спросить, что он имел в виду, но дверь моей палаты открылась, а затем ворвались люди, и две большие ладони обхватили моё лицо, а рубы разгладили морщины на моём лбу.
Папа.
Он провёл руками по моим волосам, убирая их со лба, за уши, укладывая вниз.
— О, детка, с тобой всё в порядке… с тобой всё в порядке, — слёзы текли по его алебастровым щекам.
Я подняла пальцы, чтобы вытереть их хоть немного. Однако я не смогла поймать их все.
Он положил свою большую голову мне на плечо и зарыдал, намочив мой больничный наряд. Я погладила его по спине рукой, которая не была прикреплена к кардиомонитору.
— Я в порядке, папочка, — прошептала я.
Он зарыдал ещё громче.
Я продолжала гладить его широкую спину, пока он, наконец, не успокоился. Когда он отстранился, он снова обхватил моё лицо руками и снова поцеловал меня в лоб.
— Тебе не позволено оставлять меня, ты понимаешь?
Я медленно улыбнулась ему.
— Я никуда не собираюсь уходить, — я глубоко вдохнула воздух. Он никогда не был таким свежим и сладким на вкус. — Теперь мы можем идти домой?
Он вздохнул. Это отозвалось в его груди и разнеслось по комнате.
— Ещё нет, милая. Врачи хотят сделать анализы, чтобы понять, почему у тебя закрылось горло.
Я посмотрела на Эйса, молча желая, чтобы он нашёл решение, чтобы меня выписали. Вместо того чтобы предложить помощь, он отвернулся к окну. На улице было темно, и огни Маллегона мерцали, как заострённые бриллианты на кольце Стеллы. Я коснулась своей щеки. Она была гладкой, мягкой, как персиковый пушок. Разве она не поцарапала мне кожу?
— Эйс предложил провести тут ночь, так что ты не будешь одна, — сказал папа.
Я наблюдала за отражением лица фейри в стекле. Его глаза закрылись, а ноздри раздулись.
— Мне не нужно, чтобы кто-то оставался, — сказала я, хотя не хотела оставаться одна. Что, если Стелла вернётся?
Папин взгляд метнулся к Эйсу. Должно быть, он почувствовал напряжение фейри, потому что сказал:
— Вообще-то, я могу остаться.
— Нет, Дерек, тебе нужно пойти домой и отдохнуть, — сказала Этта.
— Я отдохну, когда умру, — выпалил в ответ папа.
Касс убрала чёлку с опухших глаз.
— Пожалуйста, не говорите о смерти. Слишком много всего этого происходит здесь.
Эйс, наконец, отвернулся от окна.
— Мистер Прайс, я обещаю присматривать за вашей дочерью, пока вы не вернётесь. Как я уже говорил вам, я всё равно редко сплю по ночам.
Папа потёр большим пальцем ухо.
— Чего ты хочешь, Катори?
Мой бедный отец выглядел таким истощённым, что я сказала:
— Я хочу, чтобы ты отдохнул.
Он вздохнул.
— Ладно. Но позвони мне, если передумаешь или тебе что-нибудь понадобится.
— Сменить одежду было бы неплохо, — сказала я, гадая, куда делась моя. Не то чтобы я хотела надеть её снова. Я боялась, что она будет пахнуть пылью Стеллы.
Папа кивнул.
— Да. Я возьму что-нибудь. Может быть, Касс сможет помочь мне в этом.
— Это была бы хорошая идея, — сказала я с улыбкой. Я немного беспокоилась, какой наряд принесёт мне отец. Плюс я действительно не хотела, чтобы он рылся в моём ящике с нижним бельём.
— Рад, что с тобой всё в порядке, — сказал Джимми, сжимая бейсболку между пальцами. Он надел её на голову, и она поглотила несколько дюймов лба.
Я улыбнулась.
— Спасибо, Джимми.
Он кивнул. Улыбнулся в ответ. Кивнул Эйсу. Когда он не получил никакой реакции от фейри, его улыбка исчезла, и он повернулся, чтобы уйти, ведя за собой мать.
— Пока, милая, — сказала она.
Папа поцеловал меня в кончик носа, прежде чем выйти вслед за Эттой и Джимми.
Касс ушла последней. Она пожелала мне спокойной ночи и предупредила, чтобы я не делала глупостей, пока её не будет — например, снова подавилась собственной слюной.
— Люблю тебя, — сказала я ей, прежде чем она закрыла дверь.
Непрерывный писк пульсометра и жужжание лампочек долгое время были единственными звуками в комнате.
— Что это за… такое отношение? — наконец спросила я.
Пристальный взгляд Эйса, который был прикован ко всему, кроме моего лица, впился в меня, а затем опустился к моему горлу.
Я коснулась своей шеи. Была ли там дыра? Я даже не почувствовала повязки.
— Что…
— В тот день, когда меня не было, была ли голубая луна?
Мои пальцы замерли на середине исследования.
— Голубая…
Я села. Резким движением я отстегнула свой кардиомонитор. Машина вышла из строя.
Эйс ударил по нему кулаком. Его кулак разбил экран. Писк прекратился. Я ожидала, что прибежит медсестра, но никто не пришёл. Костяшки его пальцев затрещали, как сухая кожа, а затем мгновенно разгладились.
Кровь отхлынула от моего лица. Изменилась ли я? Стала ли я охотником? Неужели кровь Каджики уничтожила мою сторону фейри?
Я провела инвентаризацию того, что я чувствовала. Потрёпанная. Уставшая. Как будто я участвовала в драке. Я не чувствовала себя особенно сильной. И я не чувствовала себя особенно по-другому.
— О чем ты… говоришь? — спросила я, горло всё ещё саднило.
— Посмотри на себя.
Я нахмурилась. Если бы во мне было что-то другое, разве мой отец, Касс и другие не упомянули бы об этом?
— Здесь нет зеркала.
Он резко выдохнул.
— В окно. Посмотри на себя в окно.
Я встала с кровати на дрожащих ногах. Как жеребёнок, который учится держать равновесие, я медленно подошла к окну. Эйс проследил за мной взглядом, но не предложил поддержки. Его руки всё ещё были сложены, челюсть всё ещё сжата.
В футе от тёмного стекла я подняла взгляд на своё отражение.
А потом я ахнула.
ГЛАВА 37. НОВОЕ
