Матильда удивленно моргнула, когда я направился к государю, даже что-то сказала мне вслед, но я не расслышал. Чувствовал, как чужая сила мягко коснулась моего разума, словно просканировала все тело и мысли до подкорки. Но не мог — и не хотел — сопротивляться.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — государь поднялся.
Я снова поклонился, но император подал мне руку. Едва я прикоснулся к нему, как по телу разлилась теплая чернота — несколько мгновений колени словно горели огнем, а затем боль унялась.
— Благодарю, ваше императорское величество.
— Это я должен быть благодарен вашему сиятельству. От меня не укрылась ваша реакция, когда все случилось. Вы поступили очень самоотверженно и грамотно, Михаил Николаевич.
Я замер, не зная, что и ответить.
Склонил голову.
— Служу государству и вашему императорскому величеству.
Алексей Константинович Романов коротко кивнул.
— Деяния вашего сиятельства отмечены. Ступайте.
Я попятился, все еще обескураженный могуществом, с которым столкнулся. Значит, вот какая она, императорская сила в этом мире…
Я хотел было оглянуться в поисках Ирэн и Сперанских, но в этот момент за моей спиной — там, где я оставил Матильду, раздался душераздирающий женский крик.
Не думая, я рванул туда, на ходу активируя «Берегиню». Притормозил, увидев живую и здоровую Матильду. И понял, что кричала раненая террористка.
— Миша, опять оно, — сухо сказала баронесса мне на ухо.
Я подошел ближе. Один из облаченных в штатское бывших коллег Матильды преградил мне дорогу.
— Дальше нельзя, ваше сиятельство. Прошу прощения.
Но мне хватило того, что я увидел. Девушка корчилась, изгибаясь в неестественных позах. Изо рта, ушей и глаз хлынула кровь. Глаза вылезали из орбит, она хрипела…
Точно так же, как тот стрелок, которого мы захватили после нападения на кладбище.
Я обернулся к Матильде.
— Почему вы не предупредили, что нельзя соваться им в голову?
— Не успела. Я ведь больше не сотрудница.
— Почему Корф не предупредил? — рявкнул я так громко, что на нас стали оборачиваться.
— Я не знаю! Не знаю, Михаил!
Матильда достала из кармана портсигар и, игнорируя все правила приличия, закурила прямо во дворике.
— Я больше не сотрудница Тайного отделения, — сказала она, выпустив струйку дыма. — Вальтер передо мной не отчитывается и мало во что посвящает. Но одно я знаю точно — сегодня он очень сильно облажался.
Да уж. Но если Матильда донесла ему мои соображения и подозрения, а Пистолетыч ими пренебрег, это теперь его проблемы.
— Мы можем уехать отсюда? — Устало спросил я. — Я отдал всю силу. Едва на ногах держусь.
Баронесса кивнула.
— Конечно. Если нас не станут опрашивать. Хотя даже в этом случае не проблема — дам адрес своего особняка в Петрополе. Сегодня отдохнем там.
И хорошо. Потому что мне казалось, что сейчас я вырублюсь прямо здесь, на стеклах.
— Миша! — донесся высокий крик Поли. — Матильда! Сюда! Ирэн плохо!
Глава 27
Вечерний Петрополь был прекрасен. Капли дождя размывали отражения неоновых вывесок в оконных стеклах, и в сумерках они, казалось, парили в воздухе. Я, наверное, уже битый час стоял возле этого проклятого окна и ждал новостей о состоянии Поли и Ирэн. Братья Сперанские нервно гоняли чаи в гостиной, а мне не сиделось.
Сперва я беспокойно шастал по всем закоулкам особняка Матильды, шарахался по коридорам, пугая слуг нервной рожей. Особняк на Вознесенском был готов к нашему прибытию, но слуги явно не рассчитывали, что из пяти воспитанников баронессы двоим потребуется лекарь.
— Миша, сядь уже! — Взмолился Боря. — У меня от тебя уже голова кружится. А у тебя к тому же колени больные.
— Нормально все с моими коленями, — буркнул я и прислонился лбом к окну. — Все же его императорское величество лечил.
— Это да, это тебе повезло…
Наконец дверь, что вела в спальню девчонок, открылась. Первым вышел лекарь — низенький дедок в твидовом костюме с серебряной брошью в виде посоха Асклепия, вокруг которого обвилась золотая змея. Следом показалась Матильда — бледная, уставшая, с темными кругами под глазами и рассыпавшейся прической.
— Как девочки? — бросился к ним я.
Лекарь любезно улыбнулся.
— Все в порядке, ваше сиятельство. Жизни пациенток ничто не угрожает. Все манипуляции по лечению ран проведены успешно. Шрамы затянутся в течение нескольких дней. Однако сегодня и завтра благородным девицам нужен отдых. Я бы рекомендовал постельный режим и отсутствие любых потрясений. Организмы молодые, здоровые — все закончится очень быстро.
— Благодарю вас, Зиновий Валерьянович, — Матильда вложила в его карман сложенные вдвое ассигнации.
— Всегда рад услужить вашим благородиям, — поклонился лекарь. — И вашим сиятельствам. Если что-то понадобится, звоните в любое время. Мой ассистент дежурит круглосуточно. Однако не думаю, что в этом будет необходимость.
— Можно к ним? — спросил я. — Ненадолго, просто проведать. Мы волнуемся.
Матильда бросила вопросительный взгляд на эскулапа. Тот кивнул.
— Но ненадолго. Девицам лучше как следует выспаться.
Лекарь попрощался, Матильда вышла проводить его, а мы со Сперанскими осторожно сунули носы за дверь.
Поля мерно посапывала, отвернувшись к стенке. На второй кровати сидела Ирэн, обхватив колени руками. Скорбная, как на похоронах. Половину лица закрывала повязка.
— Ты как? — Присел на краешек ее кровати.
— Как Квазимодо, не видно что ли? — огрызнулась она.
— Расслабься, до свадьбы заживет. Доктор говорит, даже шрамов не останется. Подумаешь, пару деньков дома пересидеть.
— Да я даже не об этом переживаю… — она улеглась и взяла мои руки в свои. — Мне стало страшно, Миш. Очень страшно, понимаешь? Кем бы ни были эти люди, они проникли в Аудиториум и устроили…
— Террористический акт, вот что они устроили, — сухо отозвался я. — И мне интересно, почему их никто не остановил.
— Ну не все же можно предусмотреть…
— Там император был, Ир. Если я все правильно понимаю, императора должны охранять тщательнее, чем любого другого человека в стране.
— Ты видел, что он может…
— И все же.
Ирэн неуверенно пожала плечами.
— Не знаю. Я столько слышала о могуществе Дома Романовых… Кажется, их и вовсе невозможно убить. Первый ранг, Миш. И столько силы… Ты чувствовал, там ведь даже воздух изменился, когда появился Алексей Константинович?
