– Н-да… – сказал Старшой. – Мы вернулись к тому, с чего начали. Ведь жемчуг все так же принадлежит дочери Шетланд Джека… Розе Хендерсон.
Я кивнула.
– Так что выбора нет, – продолжал Старшой. – Попробуем все-таки ее отыскать.
Вдруг он нахмурился.
– Только сперва нам надо кое с кем рассчитаться. А именно – с детективом Филлингсвортом. Ведь этот господин направил нас прямиком в лапы Мойры. Да еще содрал пять фунтов авансу. Это ему так просто не сойдет!
Я была полностью с ним согласна. Детективу Филлингсворту предстояло с нами объясниться.
Было начало пятого, и детектив мог уже закрыть на сегодня свою контору. Поэтому мы решили переночевать в пансионате миссис Граймз. Нам все равно нужно было забрать свои вещи, если они, конечно, все еще были у нее.
Мешки миссис Граймз сохранила.
– О, как же я рада вас видеть! – воскликнула она, когда мы вошли. – Я безумно за вас волновалась. Через неделю после того, как вы пропали, я зашла к вам в комнату. Все было разбросано по полу… Я подумала, что случилось что-то ужасное и даже пошла в полицию. Но они и палец о палец не ударили…
Старшому пришлось долго успокаивать миссис Граймз. Потом он рассказал, что с нами произошло. Правда, самые жуткие подробности он опустил, чтобы не пугать понапрасну милую старушку.
На следующее утро мы встали рано. Умывшись над старенькой треснутой раковиной, мы попрощались с миссис Граймз и вышли в город с мешками на плече. Через полчаса мы стояли перед домом на Гибсон-стрит, где детектив держал свою контору. Однако изящная вывеска исчезла.
– Ага, вот оно что, – сказал Старшой. – Похоже, наш сыщик слинял. Но давай все же заглянем. Мало ли что…
Швейцар спал, так что мы прошли мимо и поднялись по лестнице. На двери бывшего детективного агентства висело объявление, что помещение сдается. Старшой громко постучал, но внутри не раздалось ни звука.
Когда мы спустились на первый этаж, Старшой разбудил швейцара и спросил, не знает ли он, куда подевался Филлингсворт. Швейцар сонно поглядел на Старшого, но, заметив меня, встрепенулся.
– Обезьяна… – сказал он. – Так это же вы и есть! Моряк и обезьяна! Подождите-подождите, сейчас посмотрим…
Швейцар покопался в ящиках и достал конверт.
– Мистер Филлингсворт внезапно закрыл свое бюро. Почему – не знаю, но он очень торопился. Признаться, мне показалось, что он напуган…
Швейцар протянул конверт Старшому и продолжил:
– Перед отъездом он передал мне этот конверт. Просил вручить его моряку, который, возможно будет разыскивать его… Моряку с большой ручной обезьяной… Ведь это вы, не так ли?
– А вы не знаете, где он сейчас? – спросил Старшой.
Швейцар пожал плечами.
– Возможно, в Эдинбурге… Кажется, у него там родня.
Старшой поблагодарил швейцара за помощь, и мы зашли в паб, чтобы открыть конверт, который оставил нам детектив Филлингсворт. В конверте было пять фунтов банкнотами и написанное от руки письмо. Вот что там говорилось:
Дорогой мистер Коскела!
Если бы Вы только знали, как мне стыдно!
Через несколько дней после того, как Вы и Ваша обезьяна были у меня, в контору нагрянули трое мужчин. Они прочли мое объявление в «Глазго Геральд» о поиске Розы Хендерсон и потребовали сообщить им, кто меня нанял и зачем. Когда я попытался объяснить, что не имею права разглашать эти сведения, один из них достал огромный стилет и пригрозил, что жестоко расправится со мной! Я вынужден был все им рассказать. Простите меня! Я просто не посмел им перечить. Потом они спросили, когда Вы вернетесь. Это я им тоже рассказал. И тогда они велели мне в тот день не приходить в контору. А если ослушаюсь, сказали, что пристрелят меня! И если попытаюсь сообщить об их угрозах в полицию – тоже.
Я понятия не имею, кто эти ужасные люди и что они хотели от Вас. Уповаю лишь на то, что Господь уберег Вас, и Вы и Ваша обезьяна целы и невредимы!
Если Вы прочтете это письмо, я надеюсь, Вы сможете простить меня. Сам же я никогда себя не прощу.
Ваш Хамфри Филлингсворт, бывший частный сыщик
P. S. Если это еще как-то может быть Вам полезным, то хочу сообщить, что мне таки удалось кое-что разузнать о Розе Хендерсон до того, как сюда заявились эти страшные люди. Вы говорили, что девочка была с Шетландских островов и что после смерти матери ее отправили в детский дом. Когда я попытался найти списки детских домов на Шетландах, оказалось, что ни одного сиротского приюта там нет. Дети, о которых некому позаботиться, попадают в Highland Orphanage – детский дом в городе Инвернесс на материке.
Х. Ф.
Прочитав письмо, Старшой долго молчал. Это была неловкая тишина.
– Зря мы так плохо о нем подумали, – сказал, наконец, он. – Беднягу приперли к стенке. Будем надеяться, со временем ему станет легче.
Я кивнула. Я тоже на это надеялась.
После полудня мы зашли на один из телеграфов города и отправили телеграмму Ане и синьору Фидардо. А оттуда – в китайский дом для моряков к другу Ли Цзинь, мистеру Чэну. По ее просьбе он приготовил целый ящик продуктов и разнообразных специй. Пряные ароматы, сочившиеся из ящика, были хорошо знакомы и мне, и Старшому. Они пробуждали воспоминания из былых времен, когда мы ходили на трамповом пароходе «Патна» по маршруту «Сингапур – Макассар».
Когда мы вернулись к Ли Цзинь в Гурок, был уже вечер. Она сразу же усадила нас за работу – резать овощи, отмерять рис, обжаривать в масле специи. И через несколько часов ужин был готов: свежие пельмени, тушеная рыба и яичная лапша.
После ужина Старшой достал ожерелье и рассказал Ли Цзинь и Берни о том, что произошло за то время, пока мы не виделись. И показал им письмо детектива Филлингсворта.
– Кажется, история Шетланд Джека и его ожерелья еще не закончена, – сказала Ли Цзинь, прочитав письмо. – Видно, придется вам съездить в Инвернесс.
Мы кивнули. Старшой сказал:
– Прошло почти тридцать лет с тех пор, как Роза Хендерсон уехала из приюта. Интересно, ее там кто-нибудь помнит?
