ГЛАВА 27
ДИАНА
На Соултер Авеню я не возвращаюсь, там все напоминает о нем. Наплевав на свои вещи, что там лежали, я поехала в загородный дом. На самом деле мне хотелось расставить все точки над и. Я до сих пор не могла прийти в себя, что между матерью и Алексом что-то было.
Просто поцелуй… Я ведь тоже с ним «просто» целовалась, но черта с два могу назвать это просто поцелуем. Мы были очень близки к тому, чтобы зайти дальше. Поэтому меня всю корежит, едва я думаю о том, что они делали. Господь Всемогущий! Как он мог?! И, главное, зачем?! Насолить мне? Отомстить отцу? Просто ради интереса? Боже мой, когда это вообще было?!
Словно в насмешку моим депрессивным мыслям в доме громко играет веселая музыка. Впрочем никого, кроме матери, не было. В очередном сексапильном пеньюаре, который ничего не скрывал, она пританцовывала с бокалом красного вина в руке.
Невольно мой взгляд упал на ее фигуру. Торнхилл младший вполне мог обратить на нее внимание. Мать прекрасно сохранилась, ей всего тридцать шесть. Регулярный спорт, процедуры и маски, а еще мощная генетика, благодаря которой ее черты лица до сих пор выглядят свежими и четкими. Никакого поплывшего овала лица и в помине нет. Я знаю, что она не колет ботокс и прочее, она просто реально шикарно выглядит. Как будто ей максимум двадцать пять. Черные волнистые волосы, ярко-алые губы и блестящие, точно у пантеры раскосые глаза. Красивая женщина с горячей красотой. И такая холодная внутри. Не способная любить своего ребенка — и мужчину никогда не полюбит. Обречена на вечное душевное одиночество. Все из-за своей патологической жадности. Деньги, деньги, деньги. Она может думать только об этом.
— Переехала в квартиру? — промурлыкала она, отпивая из бокала. — Правильно, тебе уже восемнадцать. Одной жить куда интереснее. Тебе давно пора заняться личной жизнью, а то бука такая растешь. Скоро начнем выходить в свет, там столько женихов достойных, закачаешься! Теперь ты для всех лакомый кусок.
Довольно засмеялась.
— Главное, не ошибиться в выборе. Не переживай, я тебе помогу.
Я молчала, никак не реагируя на ее слова. А она как ни в чем не бывало продолжила танцевать.
— Потанцуешь со мной, Ди? У тебя, наконец-то красивое платье.
Подозреваю, ее радость связана с найденной в доме наличкой. Карты-то я прилично перекрыла, а вот про стопки стофунтовых купюр в кабинете позабыла.
Ни ненависти, ни бешенства нет. Одна тупая усталость. Я устала от нее, просто невыносимо устала. Как вампир она высасывает из меня все силы, что бороться не хочется. Просто ты знаешь, что это бесполезно. Ничем ее не переделать, только смириться.
А я мириться не хочу, вздохнуть свободно хочу. Но родная мать не дает мне спокойно дышать.
— Что было между тобой и Алексом Торнхиллом? — прямо спросила я, не собираясь ходить вокруг да около.
Замерев, она оборачивается ко мне, и ее губы начинают испуганно дрожать.
— Ди… О чем ты? — заикается.
Не знаю, на что я надеялась, когда ехала сюда. Что мать рассмеется и скажет, что это ложь. Или что-нибудь в духе «Что этот щенок еще наплел?».
А она испугалась. Это било кувалдой по голове.
— Что между вами было? — повысила я голос.
Подошла к музыкальной станции и вырубила звук.
— Что он тебе сказал? — тихо спросила она.
— Ничего особенного, я хочу услышать твою версию. Говори прямо, как есть.
Всхлипнув, она поставила бокал на стол и нервно заходила по комнате, заламывая пальцы с кровавым маникюром. Ее босые ноги с мягким звуком утопали в пушистом ворсе ковра.
— Этот подонок, наверное, наговорил всякого… Что только поцеловались…
Закусив губу, она повернулась ко мне.
— Ничего и не было, доченька. Ничего… такого. Но он… Он меня трогал… — очередной взволнованный всхлип. — Я не хотела! Клянусь! Я не хотела! Он прижал меня к стене, а ты знаешь, что паршивец очень сильный, вымахал под два метра!
Честное слово, я не понимала больше, где правда, а где ложь. И была ли ложь вообще? Он ведь столько скрывал и лгал. Что уже удивляться чему-то новому глупо.
Неужели она говорит правду?
— Зачем он это сделал? Он в тебя влюблен? — я сглотнула.
— Да о чем ты? Какая влюбленность? Он хотел меня проучить! Так и сказал. И еще что-то ужасное говорил про то, что и женщину отца в наследство попробует. Я точно не помню, я в таком шоке была. Не хотела, чтобы ты знала, правда. Это все так неприятно… Я говорила тебе избегать его, младший Торнхилл тот еще мерзавец.
Закрыв лицо руками, я опустилась в кресло, пытаясь восстановить душевное равновесие.
— Честно говоря, я не думала, что он так грубо пойдет напролом, угрожая мне. Я думала, что воспользуется твоей наивностью, — призналась она. — Будет тебе в любви признаваться, лапшу на уши вешать.
Не хотелось это слушать, но я сидела и слушала, чувствуя, как разваливается сердце. Ах, я глупая. Я же тоже к нему что-то испытывала. Сказала нет, только потому что оказалась застигнутой врасплох.
Да я всю свою жизнь была в него влюблена, только яростно отрицала это. Потому что любить подонка — это признаться себе, что ты полная дура. Сначала детская влюбленность, и Алекс был вполне хорошим мальчиком. Избалованный и капризный, да. Но не жестокий.
А потом подростковый возраст, который все изменил. И возникшие отношения между моей матерью и его отцом все изменили. Я понимала это. Светловолосый мальчик, который показывал мне созвездие Персея, стал бездушным, холодным и бессердечным человеком.
Для него ничего не стоило зло смеяться надо мной вместе с остальными. Почему же я забыла об этом? Почему я всегда находила ему оправдание?
А теперь и вовсе простила, стоило ему немного раскаяться?
Я больше не знаю чему верить. В его чувства — трудно. Некий интерес может и был, да. Я же не дура, понимала, как он смотрел на меня тогда на яхте. С проснувшимся в нем желанием.
Но это далеко не чувства. Если бы он любил меня, разве мог бы так поступить со мной?
— Когда это было?
— Что?
— Когда она поцеловал тебя? Когда он полез тебе под юбку? — мрачно задала вопрос матери.
Та смутилась.
— Через несколько дней после похорон. Я… Только не ругайся, хорошо? Я поехала на Соултер Авеню, чтобы… эмм… просто сказать ему, намекнуть…
— О чем? — нахмурилась я.
— Ну… что ему нужно съехать… Он же и дальше собирался там жить…
Ошарашенно вскинув голову, я уставилась в черные глаза.
— Боже… ты действительно туда поперлась с ЭТИМ? После похорон?!
— Я не знала, прости! Я не думала… — мать присела около моего кресла, сжимая мою руку. — Я хотела сделать это вместо тебя, тебе ведь было бы неловко и тяжело… Вы вместе росли. Я просто хотела позаботиться об этом неудобном вопросе для тебя.
