в сторону таверны и припустил прочь.
— Давай-давай, вали, и чтобы я тебя здесь больше не видел! — крикнул ему вслед стоявший на крыльце крепкий дядька с засученными рукавами.
— Что опять натворил этот прохвост? — подойдя к нему, со своей неизменной улыбкой спросил Мастер воров.
Вышибала, над которым горел ник «Клеснер», еле заметно поклонился, выказывая явное уважение.
— Да совсем обнаглел, хотел у Глазастого Дронга подрезать бочонок. Прямо из-под стойки, представляешь? У своих прет, гад! — Здоровяк перевел на меня взгляд и добавил: — А ты, смотрю, решил завести ученика?
Андрес в деланном удивлении поднял брови, и я как-то сразу почувствовал, что он лукавит.
— Шутишь? Сам знаешь, я давно ушел на покой.
Из уст молодого парня это звучало несколько странно. Я молчал, внимательно слушал, пытаясь впитать как можно больше информации.
— Ну-ну.
— Да нет, серьезно. Теперь балуюсь торговлей, так, самую малость — исключительно для поддержания штанов. А насчет Гермеса ты правильно подметил — от действительно из наших. Советую запомнить его: чуйка мне подсказывает, что он далеко пойдет.
Клеснер с интересом посмотрел на меня и жестом пригласил войти.
— Предупреждаю, в инвиз тут уходить не принято, — вполголоса сказал мне Андрес.
Я кивнул и вслед за ним вошел в таверну. Внутри царил полумрак. Гул стоял, словно в улье. Народу здесь было столько, что я усомнился в возможности найти свободное место. Одни играли в карты, вторые пили, третьи беседовали. За стойкой суетился худощавый перец в кожаном фартуке, с черной повязкой на глазу. Он одновременно разливал пиво в десяток кружек, давал команды подавальщицам и поворачивал на вертеле в огромном камине приличных размеров кабана. Над ним поблескивала надпись:
Дронг
Выходит, именно его они называют Глазастым. Шутники.
Наклонившись к Мастеру воров, который был почти на голову ниже, Клеснер пробормотал:
— Какие-то проныры заняли твой любимый стол. Подожди, я сейчас.
Он протолкался в дальний конец таверны, где в укромном углу сидели четверо, и что-то сказал им. Те в ответ недовольно зашумели, но как только Клеснер показал в нашу сторону, вскочили, подхватили тарелки и перебрались за барную стойку. Вышибала призывно махнул нам и торопливо вытер поверхность стола рукавом.
Пока мы пробирались, Андреса остановили с полдюжины раз. Игроки и неписи здоровались с ним, жали руку, хлопали по плечу. Пару раз я поймал на себе завистливые взгляды: видимо, пить в компании Мастера воров было честью.
Едва мы уселись на дубовые лавки, как нарисовался одноглазый. Не обращая на меня ни малейшего внимания, он слегка поклонился Андресу.
— Рад приветствовать, уважаемый. Что желаете? Поверьте, я помню добро, так что нынче все за счет заведения, учитывая вашу бесценную помощь... ну, тогда.
— И мне приятно тебя видеть, Дронг. Однако сегодня праздник у моего друга, так что заказ принимай у него.
Глазастый повернулся ко мне, словно только что заметив. С почтительностью склонил голову и порадовал:
— Для друзей дорогого Андреса двери моего заведения всегда открыты. Поскольку вы у нас впервые, то и вас я готов обслужить бесплатно.
Вот она, возможность нормально пожрать! В кои-то веки наемся вдоволь, не думая, как это скажется на толщине кошелька.
Я воодушевленно потер руки.
— Та-ак... Тогда мне большой кусок мяса, только не пережаренный, с соком и чуточкой крови. Овощи-гриль...
В единственном глазе Дронга отобразилось недоумение. Дикие люди.
— Ну, жареные на решетке, — как мог пояснил я и тормознул.
Если закажу какое-нибудь Шато-Марго урожая семьдесят восьмого года, парень наверняка не поймет.
— И терпкого красного вина. Только хорошего, а не ту бурду, что обычно подают в Мергусе. На десерт большое блюдо фруктов. Ну, и всяких мелочи, хлеб там, зелень, соль-перец. Моему другу — все то же самое.
Дронг, явно не ожидавший такого размаха, посмотрел на меня с уважением.
— Приложу все усилия, — ухмыльнулся он, — чтобы вы остались довольны, уважаемый господин Гермес.
Он бросил многозначительный взгляд на Андреса и отчалил. Тот рассмеялся:
— А ты, как я погляжу, тот еще гурман. Чтобы удовлетворять такой изысканный вкус, нужно быть асом в своей профессии. Не расскажешь, в каких делах ты участвовал, кроме вскрытия клетки?
Я на мгновение задумался. С одной стороны, дружба с Мастером воров может быть ох как полезна, хотелось его впечатлить, с другой — кто знает, что у него на уме. Поэтому свои тайны, пожалуй, открывать поостерегусь. Расскажу только то, что уже не является секретом.
— Да ни в каких особо. Забрался раз в королевскую сокровищницу, но давно, еще на первом уровне.
Как я туда попал, уточнять не хотелось. К счастью, Андрес об этом не спросил. Но уже сам факт такого визита помог мне набрать очки в его глазах.
— На первом? — встрепенулся он. — Да ты, парень, просто мешочек с сюрпризами. На пятидесятом, небось, в небесные чертоги Теодара отправишься. И что, как улов?
— Никак. Повязали и выжали досуха, потом еще к Акосте отправили. Еле выбрался. Надо было, собрав добычу, перерезать себе горло, а потом со всем добром возродиться в точке респа. Я же из Явившихся — бессмертный. Но не допер.
— И хорошо, все равно не получилось бы. Боги устроили так, что ни вы, ни мы, местные, не можем сами себя убить. Попробуешь — ничего не получится, да еще и штраф получишь в виде знатного дебафа.
Громкие голоса заглушили его последние слова. Я обернулся — по соседству назревал горячий спор. Мужик в плаще, с надвинутым на глаза капюшоном, нависал над столом и грозно шипел своему визави:
— С чего это тебе две трети? Сельгун сдох, значит, его доля должна делиться пополам. Плевать, что он был твоим другом!
Его собеседник, молодой человек с ником Освальд, одетый в бархатный камзол с иголочки и шляпу с пером, сидел с каменным лицом. Он что-то тихо сказал, а я заметил, что у него из рукава выглядывает острие клинка. Походу, это так называемый «тайный помощник» — кинжал на резинке. Ослабит ее — и оружие у него в руке.
Забавно, раньше такие вещи мне не бросались в глаза. Просто не видел их. А теперь вижу. Значит, навык «Ясный взор» не так уж бесполезен.
Я окинул внимательным взглядом Освальда, но больше ничего подозрительного не заметил. Впрочем, и одного кинжала достаточно. Пока он сидит спокойно, но ежу понятно, что в любую секунду может взорваться.
— Не зарежет,
