Бога и его творения во всем многообразии. Она является фундаментом веры, ибо наука начинается с веры, а вера «не ведущая к науке – просто ошибочная вера или суеверие, подделка, а не подлинная вера»[428]. Под влиянием протестантизма формировался идеал ученого, аскета-бессребреника, фанатично увлеченного исследованиями, отдающего все силы познанию.
Великие географические открытия не только расширили знания человека о Земле, стали катализатором новых научных поисков в ее познании, но имели и жуткую сторону трагедии коренных народов, открытых великими первопроходцами новых земель и континентов. Миллионы людей стали жертвой алчности и жестокости европейцев. Благородный рыцарь – герой Средневековья – выродился в циничного, алчного, озверевшего от жажды золота конкистадора, антигероя европейского Средневековья.
С лица земли были стерты практически все коренные народы Южной, а затем Северной Америки. Подобный вывих отношения европейцев к иным народам не случаен. В определенной мере в них продолжилась традиция Крестовых походов, грабежа иноверцев, насильственное обращение их в христианство и массовые убийства непокорных. Важнейшим источником экономического процветания Европы становились завоеванные колонии. В отношении их Европа выступала не как гуманная, а как агрессивная и жестокая цивилизация. В реальности в отношении покоренных народов европейцы выступали как новые варвары, уничтожавшие традиционную культуру побежденных этносов. Такова судьба культур майя, ацтеков, многих африканских племен, североамериканских индейцев и др.
Цивилизационная роль Европы в мире весьма сомнительна. В ней переплетались противоположные, часто несовместимые качества: высокий гуманизм гениальных творений деятелей Возрождения и бесчеловечность религиозных войн, покорения чужих народов; светлые идеалы личностей, впитавших прекрасное, чистое и высокое из античной традиции, и жестокий, циничный, алчный завоеватель; проповедь любви как главной христианской ценности и ненависть к инакомыслию и иноверию; восторженное благоговение перед культурой и варварское разрушение традиционных культур на завоеванных территориях; образцы высокого служения общему благу и крайний индивидуализм, эгоизм, забота исключительно о своих интересах и т. д.
Претензии Римской церкви на главенствующую роль в христианском мире оказались несостоятельными. Ее многовековая борьба на этом направлении окончилась провалом. Католицизм сам раскололся на несколько крупных религиозных общин, враждовавших друг с другом, и вина за этот, как и Вселенский раскол 1054 г., во многом лежит на католицизме.
Романо-германский мир и православно-славянский существенно расходятся в понимании сути христианства. Так, католицизм суть веры трактует как повиновение внешнему авторитету, главе католической церкви – римскому папе и его иерархам. Догмат о непогрешимости папы – тому свидетельство. Эти позиции неприемлемы для православия, которое проповедует духовное и церковное единство на началах свободы. Главное в христианстве – любовь к Богу, людям, всему сущему, а любви по принуждению не бывает, без свободы она не осуществима.
Эти расхождения в мировосприятии со временем лишь углублялись. Поэтому не случайно, что папа римский Франциск в 2014 г. выступил в Европарламенте и Совете Европы с резкой критикой духовной деградации Запада, его отхода от христианских ценностей. В отношении православия он сказал: «Мы утратили чувство поклонения, а они его сохранили… Бог у них – в центре, и это их богатство, о котором я хочу вспомнить, пользуясь случаем. <…> Потребительство, благополучие причинили нам много вреда. А они сохранили красоту Бога в центре». Более того, Франциск I подчеркнул: «Читая Достоевского, а его нужно всем читать и к нему возвращаться, я проникаю в русскую, восточную душу. И это очень нам помогает. Мы нуждаемся в этом обновлении, в свежем ветерке, в свете с Востока»[429]. Откровенно и неожиданно…
Папа римский Франциск I перечислил язвы современной западной цивилизации: забвение духовных корней, крайний индивидуализм и одиночество личности, самоизоляция и нарциссизм Европы, крайний европоцентризм в политике, стремление управлять всем миром, глухота и слепота к страданиям людей неевропейских стран, рассмотрение человека как бездуховного существа, винтика в социально-экономической системе, отказ от высших ценностей и веры в Бога, разрушение традиционного сознания и семьи, игнорирование духовных, исторических, традиционных проблем ради материальных, утилитарных интересов, игнорирование культурной самобытности других народов, проповедь бездушного профессионализма, ошибочная трактовка европейского единства как унификации, хищнического отношения к природе и др. По мнению Франциска I, все это ведет мир к глобальной катастрофе.
Каков выход? Оба мира должны не просто найти точки соприкосновения, а начать процесс глубокого понимания друг друга и христианства в целом, чтобы решать острые проблемы вместе, ибо времени на то, чтобы их откладывать, не осталось. Для этого необходимо общечеловеческое единство. Не случайно апостол Павел в Первом послании Коринфянам писал о единстве мысли и духа: «Умоляю вас, братия именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но, чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях»[430]. Подобное единство духа и мысли – самое необходимое условие решения глобальных вызовов современности.
Нельзя забывать великого учения Христа, в частности, его послания к людям: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»[431]. Иисус Христос осуществил такой переворот в мировосприятии людей, которому не было равных в истории человечества. Он провозгласил любовь, как самый великий закон всего сущего. Именно в любви как в основном законе для человечества видится решение основополагающих проблем в отношениях Запада и Востока. Однако возможно ли это? Сомнительно. Одно радует – путь указан более 2000 лет назад, и к нему необходимо вернуться, иначе человечество само сожрет себя.
Наш современник митрополит Сурожский Антоний (1914–2003) пишет: «В своей религиозной жизни западный мир страдает, главным образом от того, что из сердца эта жизнь перешла в мозг. Очень многое, что должно было быть живым переживанием, живым опытом, стало рациональным. И первое, что поражает западного человека, когда он встречается с православной церковью, именно в богослужении, это живое чувство верующих православных людей, которые стоят перед живым для них Богом, и молятся Ему, и общаются с Ним с живым чувством трепета, любви, покаяния…» В западных церквах, по наблюдениям митрополита, «это бывает очень редко: западное богослужение стало коротким, национальным, умственно в значительной степени трудным или, в некотором отношении, в некоторых общинах, убогим, а наше богослужение им кажется само по себе целым переживанием»[432].
Эти выводы митрополита – плоды глубоких размышлений, а главное, живых наблюдений за особенностями православного и западного отношения к вере, церкви, восприятия богослужения и др. Митрополит Антоний глубоко знал то, о чем говорил и писал. Он – один из наиболее авторитетных православных богословов мира, глава епархии Русской церкви в Великобритании, а затем экзарх патриарха Московского в Западной Европе. За годы его служения в Великобритании (1948–2003) из единственного русскоязычного прихода выросла живая многонациональная епархия с тридцатью общинами по всей стране.
Митрополит Антоний видел разницу между православным и западным
