Приложение 2. Мальтузианство и права ЛГБТ
Так раздражающая российское общественное мнение в его отношении к Западу «гей-пропаганда», если разобраться, тоже является функцией от мальтузианства.
Социальное принятие или неприятие конкретным обществом публичной пропаганды гомосексуализма является функцией от демографической политики (и лишь в конечном счете — от демографической ситуации[382]) в этом конкретном обществе в этот конкретный момент. Общество, правящие классы которого считают, что оно испытывает мальтузианское или постмальтузианское (пшеницы хватает, но не хватает нефти или редкоземельных элементов) относительное перенаселение, поощряет виды сексуального поведения, не способствующие созданию традиционной семьи.
Общество же, правящие классы которого полагают, что оно испытывает демографическую недостаточность, считает альтернативные виды сексуального поведения перверсиями. То, что профессиональные защитники геев считают их естественными правами, является на самом деле правами социальными, временными, исторически обусловленными, порожденными материальной зависимостью малышей от обоих родителей. Для воспроизводства общества каждому ребенку нужны мама и папа — и, желательно, бабушки с дедушками и тети с дядями.
В Англии Оскар Уайльд сидел в тюрьме за гомосексуализм, потому что тогда Британской империи были нужны представители высших классов для управления колониями. Британскому обществу нужно было, чтобы рождалось много детей, тогда как детская смертность еще оставалась высокой. Кстати, Мальтус работал именно в то время, когда технический прогресс в области транспорта обеспечил возможность массовой иммиграции, и, скажем, по рассказам о Шерлоке Холмсе можно в динамике проследить, как общественное мнение воспринимало иммиграцию.
Именно это породило отчетливый классовый душок мальтузианства: меры требуются по ограничению рождаемости только бедных — в случае надобности всегда можно импортировать индийских кули, а во время войны гуркхи и пенджабцы станут пушечным мясом (во Французской империи эту роль играли сенегальские стрелки и алжирские зуавы).
Богатых же требования мальтузианцев не затрагивают. На практике рождаемость у высших классов еще и поощрялась. В условиях майората (системы наследования, когда земельный участок не делился, а переходил старшему сыну) младшие дети в семьях правящих классов обеспечивали кадрами систему управления колониальной империи, армию и флот. Например, Мальтус был младшим сыном английского дворянина, не мог наследовать титул и имение, но, получив духовное образование, стал профессором истории и политической экономии в колледже Ост-Индской компании.
Вызванная военными потребностями демографическая гонка Франции и Германии в период между франко-прусской и Первой мировой войнами[383] категорически исключала социальное одобрение перверсий, которые стали более-менее приемлемыми для общества только после Версальского мира.
Сейчас в Англии, Франции и Германии кадры для управления колониальной империей больше не требуются, военные отказываются от массовых армий, демографическая ситуация совсем другая, безработица высокая, как и плотность населения, поэтому пропаганда гомосексуализма и других видов альтернативного сексуального поведения фактически поощряется. Современному обществу уже не нужно много людей, все потребности покрываются за счет иммиграции, причем зачастую это хорошо образованные потенциальные кадры для экономики: в Сирии, скажем, уровень среднего (общеобязательного) и высшего образования очень высок.
Разоренный войной СССР нуждался в ускоренном воспроизводстве населения, так что ввели уголовное наказание, применяемое для публичных гомосексуалистов. Напротив, в 1920-е годы, когда уровень безработицы зашкаливал, публичная пропаганда гомосексуализма имела место. При этом даже после принятия законов против гомосексуализма отношение к частным гомосексуалистам было приемлемым: среди советских разведчиков из «оксфордской пятерки» были и гомосексуалисты, и люди с традиционной сексуальной ориентацией, что не меняло отношения к ним.
Сейчас наша страна, с ее огромными вымирающими территориями, нуждается в радикальном исправлении демографической ситуации. Обществу нужно много детей (а в Германии или современной Англии это не так). Именно в силу этих внешних причин в нашем обществе на уровне массового сознания публичная пропаганда гомосексуализма осуждается: слишком большая страна и слишком маленькое население. Не забудем, что в семье ведь из удовольствий — только секс, а все остальное — большие расходы, напряженный труд, взаимные и часто неприятные обязанности, направленные на детей.
Чтобы слегка это компенсировать, государство дает семейным определенные льготы. Общество считает необходимым обеспечивать достойную поддержку материнства и детства, чтобы решить проблемы демографического развития нашей страны[384]. Но это именно льготы, послабления, преференции, отклонения от обязанностей. Геи же, получающие только сексуальную часть семейного союза, требуют этих льгот и себе, что неразумно, нелогично и неоправданно. Так, скоро профессиональные геи будут требовать себе и отпуска по уходу за ребенком, просто потому что не-геи его получают, и это, с точки зрения профессиональных геев, несправедливо. Геи говорят: «Я не виноват, что я — гей. Это не мой сознательный выбор». Это верно, но это ничуть не меняет ситуации. Личный гомосексуализм — и особенно бисексуализм — не является частью семейных правовых отношений.
Большое количество геев в искусстве или науке, списки которых нам постоянно приводят в пример, во многом объясняется тем, что у них было больше материальных ресурсов и больше времени на творчество и созидание. Творчество — это напряженный труд, требующий больших расходов. А дети — это дорого и затратно, в том числе и с точки зрения высвобождения времени на творчество.
