ноги на ногу и украдкой бросая взволнованные взгляды на них обоих. Меня удивило то, что они, казалось, делали то же самое, наблюдая за мной краем глаза, как будто это им было чего стесняться.
Мама продолжала держать меня за руку, ее пальцы нервно поглаживали мою кожу, словно она боялась, что я в любую секунду брошусь бежать и уйду от них.
— Вы… — слова застряли у меня в горле, и я сглотнула, чтобы закончить предложение. — Вы, ребята, хотите пойти поужинать или что-то в этом роде?
— Ужин? — Спросила мама, когда папа кивнул.
— Это было бы замечательно, милая, — сказал папа, и я улыбнулась ему в ответ, прежде чем импульсивно обнять их обоих.
Я ничего не могла с собой поделать. Скучала по ним, даже если была слишком труслива, чтобы признать это.
— Я знаю отличное место, которое находится неподалеку, — сказала я. — Не хочешь поздороваться с Арден, прежде чем мы уедем?
— Мы сделали это немного раньше, — сказала мама, повернувшись к Нику, который все еще стоял в коридоре и выглядел немного неловко. — Николас, да? Парень Арден?
— Да, — сказал он с нервной усмешкой. — Это я, наверное.
— Ты хочешь пойти с нами? — Спросила мама.
Я знала, что она просто пытается быть дружелюбной, но вопрос все равно показался немного странным, и Ник посмотрел на меня в поисках подтверждения. Улыбка озарила мое лицо, когда я кое-что вспомнила, и широко улыбнулась, рассказывая им о плане.
— Как насчет того, чтобы нам доставили еду на вынос в больницу? Мы можем пойти в палату Арден. Не слишком надолго. Я думаю, большинство ресторанов уже закрыты, в любом случае, будет трудно найти столик.
— Мне нравится эта идея, — засияла моя мама. — Я закажу еду.
— А я принесу что-нибудь перекусить из кафетерия, — предложил Ник, и они с энтузиазмом кивнули друг другу, прежде чем исчезнуть в разных направлениях.
В результате в коридоре остались только мы с отцом, и ни один из нас не мог смотреть друг на друга.
Я всегда была ближе к папе, чем к маме. Не то чтобы у нас не было хороших отношений — они были, пока я все не выбросила. Но я всегда была папиной дочкой, не стесняясь этого. Знала, что он гораздо больше похож на меня, чем моя мать, и гораздо чувствительнее, чем он хотел признать. Но больше всего на свете он заботился… обо мне. Он никогда не ставил никого и ничего выше меня. Я была его маленькой девочкой, и он стремился сделать мою жизнь настолько идеальной, насколько это было возможно.
— Папа, — прошептала я, но все еще не могла смотреть на него.
Прошел почти год с тех пор, как я видела их в последний раз. Я вырезала их, и ради чего?
Чтобы быть крутой?
Притвориться, что я лучше их?
Чтобы перестать стыдиться?
— Прости меня, папа, — бесполезно добавила я, чувствуя, как слезы жгут глаза, когда я пристально смотрела в пол. — Я сожалею о том, через что заставила тебя пройти.
Смерть Пози заставила меня усомниться в моей собственной смертности и в том, что я сделала выбор в жизни, который, в большинстве случаев, был не слишком удачным.
— Все в порядке, — неровно ответил он, но я слышала боль в его голосе. Он похлопал меня по плечу, его рука была тяжелой и неуклюжей. — Я понимаю, милая.
Это было неправильно, то, что я сделала, но просто услышав эти слова, слетающие с его губ, я подняла на него глаза.
Невозможно было скрыть тот факт, что я причинила ему боль, возможно, непоправимую. Я не объяснила ему причину нашей внезапной разлуки, хотя мы были неразлучны, до тех пор, пока не решила, что слишком хороша для них.
— Я понимаю, — повторил он с тенью улыбки на лице. — Я тоже когда-то был молодым. Мне было стыдно за своих родителей.
— Папа, — умоляла я. — Я не…
— Я знаю, — сказал он спокойно. — Я знаю, милая. Иди сюда.
Папа притянул меня в объятия, шокировав внезапной потребностью прижать меня к себе. Мой отец был человеком действия. Он не говорил и не показывал свою привязанность иным способом, что делало его изменение в поведении еще более странным. Но мне это было необходимо, и когда я почувствовала, как его сильные руки сомкнулись вокруг меня, то перенеслась в детство, когда мой отец был Суперменом — тем, к кому я обращалась по любому поводу, и у кого всегда был ответ на все, что меня беспокоило.
— Я не позволю этому случиться снова, — пробормотала я ему в руку, и он похлопал меня по спине, все еще нелепо и неловко, как всегда.
— Давай оставим это в прошлом, — просто сказал он, широко улыбнувшись мне. — Давай убедимся, что вы обе, девочки, в порядке, чтобы я мог лучше спать по ночам.
Тридцать минут спустя мы все собрались в больничной палате Арден после долгих уговоров и обмена стодолларовыми купюрами с медсестрами. Но теперь палата была в нашем распоряжении, и лицо Арден озарилось, как только мы вошли. Ее родители тоже были там. Я всегда ладила с ними, в отличие от Пози — они напоминали мне моих собственных, хотя и были немного старше. Но они также яростно защищали свою дочь — то, что нас объединяло.
У нас были китайская еда на вынос, коробки с хрустящей жареной курицей из фастфуда внизу и несколько сомнительных закусок из кафетерия, любезно предоставленных Ником. Мы размышляли о съедобности фиолетово-серого желе, Арден смеялась так сильно, что чуть не согнулась пополам в своей постели. Она даже получила разрешение врача перекусить, при условии, что это было что-то из ее списка разрешенных продуктов, и они сняли с нее инъекцию жидкости, так что она была свободной женщиной.
Я сидела с ней на кровати, пока наши родители занимали кресла, а Ник примостился на краю подоконника.
Я посмотрела на окружающих меня людей, столкнувшись с острым осознанием того, что кого-то не хватает. Майлз должен был быть здесь с нами. Он заслужил свое место в моем кругу, и теперь комната казалась пустой без него.
Тема Пози тяжело повисла в воздухе. Она была той, кто свел нас всех вместе, и чем дольше я думала об этом, тем больше понимала, насколько это правда. Она даже была той, кто побудил Арден общаться с Ником, в то время, как и она, и я отвергли эту идею как бессмысленную. Пози не знала, как позаботиться о себе, но когда дело касалось людей в ее жизни, она точно знала,
