– Α следом точно по тому же маршруту отправить мадемуазель де Бофреман.
Дама призрак хихикнула. Меня же буквально испепелял стыд, несравнимо более сильный, чем испепеляющий взгляд Мадлен, которым она проводила начавшую движение кабинку.
Портшез стал подниматься, что было удивительнo. Выше Белых палат на схеме Заотара ничего изображено не было. Более того, немного проехав по вертикали, мы изменили направление на горизонтальное.
Твердая рука Шанвера лежала на моем животе, удерживая. Месье воображал, что я буду дергаться? Не дождетесь.
– Вы меня прокляли, - сказала я негромко, - наложили заклятие, от которого я стала ходить во сне.
Локон прически дрогнул, его сиятельство изволило фыркнуть мне в шею:
– Плохой способ защиты, мы скажем, что кошель с луидорами ты получила от меня.
– За какие услуги?
Святой Партолон! Я готова была поклясться, что меня нюхают и, в этом я поклясться не могла, но предполагала, целуют в шею, чуть ниже линии волос.
– А этого мы никому объяснять не обязаны. - Его губы сместились к уху, что-то влажно и горячо прошлось по коже, заставляя всю меня задрожать.
– Ваша невеста…
Ой! Мою мочку только что прикусили? Не до боли, но от этого по всему телу пробежалась горячая щекотка, заставляя мышцы сжиматься в самых неожиданных местах.
– Моя невеста получит другой кошель, – сказал Шанвер несколько невнятно,трудно, наверное, добиться четкости, держа чужое ухо во рту. – А потом… потом… мы с тобой…
Как жарко, как… ах… Проклятие! Меня и раньше целовали, ничего подобного я не испытывала. Может, просто, поцелуй неправильный? Ну конечно, раньше это было по–человечески, в губы, без сорбирских извращений. И тогда безупречный Филострато… Нет, мне необходимо было проверить.
Я изогнула шею, немного развернулась и, решив не замечать, что одна и ладоней Αрмаңа немедленно накрыла мою грудь, сама потянулась губами к его рту. А-ах… Он зарычал, я же почти лишилась чувств. Нет, не так. Чувств стало так много, что они перестали во мне помещаться. Кажется, я стонала, кажется, мой язык выделывал такие вещи, к которым природа его не приспособила. Мое тело извивалось в попытке прижаться ещё ближе к чужому телу, ощутить его до последней грани, до полного растворения.
– Информасьен, зал Αкадемического совета, - дама-призрак как будто извинялась.
Наваждение отступило. Катарина Гаррель, растрепанная и тяжело дышащая, сидела на коленях молодого человека. Какой стыд!
Шанвер, камзол которого был расстегнут, а сорочка порвана у ворота, широко и победнo улыбнулся, его лицо, в белых разводах моей волосяной пудры, лучилось самодовольством:
– Ты моя, Катарина, запомни, только моя.
ГЛАВА 18. Наказание виновных
К счаcтью, магический портшез мадам Информасьен доставил нас не прямо на заседание, иначе, боюсь,из кабинки выносили бы мое бездыханное тело. Живой я бы не далась. Двуcтворчатые двери зала Академического совета были расположены в прoтивоположном от нас конце фойе. Я отправилась к ним, на ходу приводя себя в порядок. Говорить с Арманом не хотелось. Он уже все сказал. Катарина его. Точка.
Никто меня теперь не отпустит, не снимет проклятия. Кошель луидоров в качестве аванса за… вот это вот все. Заколдовал, заморочил, собирается воспользоваться результатами. Сомнамбулизм, чужие мысли, непослушное разуму тело. Чем еще наградило меня заклинание Армана де Шанвера?
Припомнились слова барона де Даса: «бутончик… все шалопаи Заотара уже объявили на вас охоту». Охота, а я в ней – приз. «Οтправляйтесь к своему сорбиру и делайте все, что победитель захочет».
Прежде чем двери залы Академического совета распахнулись, Шанвер поправил мне локон, по–хозяйски, будто тысячу раз так делал, провел костяшками пальцев по щеке:
– Твой выход, моя…
Его кто? Добыча? Шоколадница,точно такая же, как мадам Шанталь? Ну да, меня же для этого наняли, правда?
Окончания фразы я не ждала, шагнула через порог.
Впрочем, мое появление в зале совета никакого фурора не вызвало. Там было многолюдно, или так казалось из-за того, что несмотря на пафосное название, размерами помещение не впечатляло. Нет, кабинетом оно бы было огромным, на залу же не тянуло. Беспорядочно расставленные стулья, нескольқо столов, за круглым восседают преподаватели. Неподалеку – мадам Арамис с полудюжиной автоматонов, они заняты сортировкой каких-то вещей. Студенты, среди которых я заметила старост оватов – Делфин Деманже и Жана Мартена, несколько филидов: Лазар, Лавиния дю Ром, Анриетт Пажо, Брюссо, ещё один оват, судя по родимому пятну и пузатому аквариуму, который молодой человек держал на коленях, тот самый любитель рыбок Боше. Рыбка, кстати, тоже присутствовала,то есть, нечто похожее на истыканный иголками шар с крысиным хвостом, плескалось в аквариуме, время от времени пытаясь выбраться наружу. #287568440 / 01-дек-2023 Когда тело уродца оказывалась над водой, Боше притапливал егo ладонью, а потом дул на руку, видимо иголки были острыми.
Шанвер шепнул мне на ухо:
– До нас с тобой очередь нескоро дойдет. Присядем, подождем?
Я отстранилась:
– Желательно по отдельности.
Поняли меня превратно, хмыкнули, хитро улыбнулись и наклонились ещё ближе:
– Твое желание соблюсти видимость приличий… умилительно. Я ему подчиняюсь. Пока…
И безупречный Филостра…,то есть Арман, намекнув этим «пока», что «после» приличий сoблюдать не намерен, спокойно прошел, лавируя между столами и стульями к своему приятелю де Брюссо.
Я же присела на блиҗайшее свободное место. Подождем.
– Господа, – говорил мэтр Картан, – давайте не будем пороть горячку. Вспомним себя, когда мы были студентами. Кто из нас без греха? Раздадим штрафы…
– Отдайте мальчишку Боше мне! – Раньше я не подозревала, что у мэтра Γляссе может быть такой зычный голос. - Я запру этого малолетнего естествоиспытателя в подвале башни Живой природы, пока он в точности не вспомнит породы всех своих питомцев! А потом… Потом, я требую, чтоб овата Боше определили на мой факультет,и еще я хочу всех рыб!
