дозор просто сходил с ума, желая знать мои приключения. И тут Остапа, как говорится, понесло. Я нес дикую чушь, как обвязавшись растениями и вывалявшись в болотной грязи, незаметно прокрался к гнездовью шипокрылов. Как устроив небольшой камнепад, смог отвлечь внимание опасных хищников и пробраться в гнездо.
— Дальше, что было дальше? — торопили меня слушатели. Делая сокрушенное лицо, словно даже воспоминания мне доставляли боль, лихорадочно искал вариант продолжения своего «геройства». Выждав паузу, складывал относительно удобоваримую легенду, рассказывая о яйцах. В моем рассказе, внимательный слушатель нашел бы много нестыковок: элементарно возник бы вопрос, где и когда я успел так хорошо отстирать одежду, почему на моих руках нет ссадин, если карабкался по горам и так далее. Но была ночь, зрение воинов не отличалось зоркостью в это время суток. А самое главное — сам факт моего успешного возвращения с двумя яйцами шипокрыла, наповал убивал любую критику. Охота за этими яйцами велась не одну сотню лет, все успешные случаи были похожи на легенду.
Во время своего рассказа, как бы невзначай поинтересовался, сколько времени до следующего Селаада. Точного времени наступления этого явления не было, происходило оно дважды в год. С момента последнего Селаада прошло четыре месяца. До следующего Праздника Дождя, оставался примерно месяц-полтора, с учетом того, что год в Сирадхе был чуть короче. У меня была мысль выйти в путь ночью, сразу по возвращении в пограничный «индах», но стоило мне заикнуться об этом, как на меня налетели. Командир гарнизона даже хотел утром устроить показательные бои в честь героя, принесшего два яйца шипокрыла. Мне удалось отговорить его от этой идеи, сославшись, что Сирдарий ждет моего немедленного возвращения.
Разговоры о войнах, шипокрылах, вызовах «дерам», продолжились до самого утра. В эту ночь, пограничный «индах» бодрствовал. Уже перед самым рассветом, один из пожилых «ихи-ри» затянул песню, восславлявшую героев «ихи-ри», что встали на пути степной орды. Эта тема меня беспокоила, но все присутствующие были слишком молоды, чтобы знать о последней войне реальные сведения. Их знания базировались на балладах и песнях, восхвалявших смелых воинов Сирдаха. Последняя война, если не считать неудачной вылазки самих «ихи-ри» в степь, была семь поколений назад. По словам пожилого рассказчика, закончилась она победой Сирдаха, так по крайней мере считал его дед, слышавший о войне от своего деда.
— Почему ты считаешь, что Сирдах победил? — Мой вопрос вызвал гробовое молчание. Даже мой героизм, связанный с добычей яиц шипокрыла, не мог скрыть неприязнь после этого вопроса.
— Сирдах живет и процветает, а где степняки? Их трупами вскормлена наша земля. Если бы победили они, разве не степняки сейчас жили бы в Сирдахе? — «лан-ги» говорил холодно, но вежливо. Его логика чуть не заставила меня расхохотаться: накуй степнякам выжженные земли, где трава растет дважды в год и всего в течение месяца. Но лица всех «погранцов» были серьезные, даже Дуг и Урс посерьезнели после моего вопроса.
— Ты прав, уважаемый Эслан, я же ку-дар, некоторые вопросы у меня глупые, — я широко улыбнулся, признавая собственную глупость. Это подействовало, воины заулыбались, восхищаясь моей удачей и везением. Инцидент с моим «косяком» был тотчас забыт. Вообще, у меня талант задавать глупые вопросы, прежде чем успею осознать. Был такой уже случай в прошлой жизни, когда за застольем ляпнул про Великую Отечественную. Отмечали девятого мая День Победы — все как полагается: шашлыки, выпивка, тосты, и «можем повторить». Во время очередного своего тоста, я возьми и ляпни, что если бы Советская Армия умела бы воевать как следует, то немец не продвинулся бы дальше границ. Что началось после моих слов: пара человек демонстративно поставили рюмки, отказавшись пить, Коля, мой школьный товарищ, все вызывал меня на бой. Пришлось объяснить, что мои слова не имели смысл оскорбить или унизить дедов и отцов. Что речь шла о бездарном командовании и подготовки армии к военной тактике Первой Мировой, что и явилось причиной разгрома в первые недели войны. После того случая, старался внимательно обдумать щекотливые моменты, прежде чем озвучить. Опасно сомневаться в общепринятых вещах, особенно когда тебя окружают обычные люди, а не специалисты по этим вопросам.
Наши сиги застоялись в «индахе»: рванули галопом, едва мы тронули поводья. Гарнизон Эслана долго поочередно обнимался со мной, пытаясь таким образом получить частичку удачи и благоволения Сирда. Что касается моих телохранителей «ихи-ри», в их глазах я стал фигурой равной Сирдарию. Во время очередного привала в путевом «индахе», услышал, как Дуг благодарил Сирда, за знакомство со мной.
Два дня, пока скакали домой, во всех «индахах», где мы останавливались на отдых, мои «ихи-ри» находили любопытные уши. К обеду третьего дня, мои подвиги превзошли подвиги Геракла: со слов Дуга и Урса, я сражался с несколькими шипокрылами, умудрившись убить как минимум одного. На мои слова, зачем они преувеличивают, Урс, смеясь, ответил:
— Пусть сходят и проверят, так это или нет. А раз не посмеют пойти, пусть верят, что «ихи-ри» Серж, легенда всего Сирадаха и лучший боец.
Сирд клонился к горизонту, когда перед нами показался Кара-Ач. Во время общения с Эсланом в пограничной зоне, неназойливо выпытал про другие города Сирдаха. Городов было не много, всего пять крупных городов. Кроме Гардо-Ача и Кара-Ач, были еще Гро-Ач, Нал-Ач и Бур-Ач. Все города располагались примерно на одной линии, растянувшись с юга на север. Кара-Ач был самым северным, Сирдарий пользуясь своим правом выбрал этот город как наименее жаркий. Гро-Ач был самым южным, за ним следовал Гардо-Ач, где я стал воином. Между Гардо-Ач и Кара-Ач, лежали Нал-Ач и Бур-Ач. Когда с Камиссой ехали из Гардо-Ач в столицу, города эти я не видел, они были скрыты холмами. Небольших поселений типа Даре-Ач, было множество. Все они имели один корень «аре», менялись только приставки: Саре-Ач, Паре-Ач, Ларе-Ач и так далее. Корень «аре» указывал, что это поселение, деревня, село. В большинстве своем, эти поселения располагались хаотично, возле пересыхающих озер или мелких речек. И только пять городов Сирадаха, лежали вдоль главной, и единственной полноводной реки Ара-Ча. Большинство деревень лежали к западу от самой реки и цепочки городов, но некоторые были и восточнее. Даре-Ач, из которого я был «родом» лежал восточнее этой «линии Мажино».
Не знаю, кто успел сказать, но стража на воротах уже знала, что возвращается «ихи-ри» Серж с двумя яйцами шипокрыла. Во внутреннем двориком, в тени полога, натянутого между улицами, меня ждала Камисса и половина города. Прошло около десяти минут, прежде чем
