нужна работа.
— С работой трудно.
— Я готова на самую простую, например убирать дом.
— Вы? — Он поднял брови. — Нет, можно что-нибудь получше. Скажем, санитаркой. Вы умеете делать уколы?
— Да.
— Это хорошо. Тогда вот вариант: Центр коррекции.
— А что это?
— Специальная лечебница для коррекции отклонений.
— Каких? Психических?
— Не совсем.
— Как не совсем? Или лечебница, или нет?
— Есть промежуточный вариант.
— Принудительное лечение?
— Можно назвать и так. Так вам нужна работа или нет? С работой сейчас туго.
«Туго» — было из какого-то другого лексикона и интонация тоже.
— Хорошо.
— Вас не интересует, сколько платят?
— Но ведь с работой туго. Где это — здесь? В Треугольнике?
— Да. Недалеко.
— Когда можно приступить?
— Завтра.
Она узнала этот дом с полукруглым фронтоном и бельведером. Она видела его во сне. И так же, как во сне, перед домом был огромный ярко-зеленый газон, а позади угадывался старый парк. Вот только никто не бежал по газону, когда узорные ворота открылись сами собой и машина по дороге, обсаженной все тем же розово цветущим кустарником, поехала к дому.
Они вошли в роскошный полукруглый зал с паркетным сияющим полом, с высокими окнами. За окнами виднелись огромные деревья, за ними — каменная высокая стена.
«Мужчина, Который Никогда Не Врет, предал меня, загнал в ловушку», — равнодушно подумала Ирина.
Потом пришел кто-то, похожий на Тренча, с такими же водянистыми блеклыми глазами.
«Вот теперь ты в шкуре пациента. Тебя привезли и оставляют».
Сели в слишком мягкие кресла. Ирина вынула сигареты.
— Простите, у нас не курят. В своей комнате — пожалуйста. Но больше — нигде. Кстати, у нас замечательная программа по отвыканию. Мы вам поможем.
«Те же интонации. Те же знакомые формулировочки. «Мы вам поможем».
Ирина обратила внимание, что Тренч не представил ей хозяина или ее хозяину.
Помолчали.
— Мне пора, — Тренч резко поднялся. — Спешу. Мои лучшие пожелания.
Он направился к двери.
— Ключи, — громко сказала Ирина.
— Что? — Он, как в оперетте, остановился, чуть качнувшись вперед.
— Ключи от моей машины. Вы забыли… они у вас.
— Но у вас истек срок аренды. Машину надо вернуть.
— Разве?
— Да-да. Я еще вчера обратил внимание.
— На что?
— Машину надо вернуть. — И, не дав ей ответить: — Не беспокойтесь, я это сделаю сегодня сам.
Массивная дверь бесшумно закрылась за ним.
Хозяин смотрел на нее водянистыми глазами и мотал. Ирина тоже.
— В порядке исключения вы можете курить.
— Спасибо.
— Кофе?
— Спасибо. Да.
Он встал, вынул из секретера красного дерева пепельницу, налил из серебряного термоса-кувшина кофе.
— У вас будут три пациентки. Женщины. Им предписаны витамины, слабые седативные, глюкоза.
— Они голодают?
— Нет. Если вы имеете в виду голодовку.
— Как называется эта лечебница?
— Центр коррекции.
— Коррекции чего?
— На этаже, где живет персонал, вы познакомитесь с миссис Тренч, она введет вас в курс ваших обязанностей.
— Миссис Тренч? Жена мистера Тренча?
— По воскресеньям у нас экскурсии в город. На автобусе. Надеюсь, что вам у нас понравится.
Все.
Ее апартаменты состояли из двух абсолютно белых комнат с абсолютно белой мебелью. Даже сервиз на круглом столе был абсолютно белым. А вот миссис Тренч была черной, с живыми умными глазами и очень красивым большим ртом. Она весело показала, где незаметные стенные шкафы, и даже спустила воду в унитазе в доказательство того, что они не в декорации, а в оснащенном всеми достижениями цивилизации реальном интерьере. Сообщила, что в столовой — меню, завтрак могут приносить в комнату. Как угодно. Она, например, любит утром быть одна, пока не выпьет кофе.
«А как же мистер Тренч?» — хотела спросить Ирина, но сдержалась, сказала только:
— Я тоже.
У пациенток были точно такие же комнаты-номера, точно с такой же мебелью. Правда, на этажерках стояли книги и лежала косметика. И еще: у дверей первой проходной комнаты сидели с отсутствующим видом то ли охранники, то ли санитары.
У черной пациентки по имени Джо-Энн сидел черный, у двух белых — белые. Все три женщины были красивы, но выглядели утомленными и вялыми.
Миссис Тренч представила Ирину как миссис Каррисон, женщины глянули равнодушно. На столе у одной из них лежала толстая книга. «Капитализм, социализм и демократия», — прочитала Ирина на суперобложке.
Потом она в одиночестве поела в глянцевом кафе, потом они с миссис Тренч раскладывали лекарства надень, потом она уснула и проспала до утра, как в яму провалилась, потом началась странная жизнь.
Если бы ее спросили, какое число, какой день недели, она не ответила бы. В номере был телефон, но звонить не хотелось, даже если бы и было кому.
В гардеробе висели пять халатов нежных цветов, через два дня на третий кто-то их заменял на свежие. Миссис Тренч спросила в первый день номер обуви, и появились две пары мягких лайковых туфелек.
Все.
Девять раз вдень она видела черные выпуклые ягодицы Джо-Энн, чуть плоские, слабо загорелые Симоны и желтые — Кейт.
Ей выделили две пухлые грядки в саду, и она посадила саженцы каких-то цветов и теперь с вялым равнодушием ждала, что из них вырастет. В парке были теннисные корты, бассейн с подкрашенной синей водой, бейсбольное поле и три ряда колючей проволоки по гребню каменной стены.
Ее грядки оказались рядом с грядками Джо-Энн, и они иногда работали на них одновременно. Джо-Энн знала толк в садоводстве и выращивала какие-то изысканные розы. На грядках Симоны росли сорняки, а Кейт выращивала полезное — длинные тыквы и какие-то странные земляные плоды.
Симона иногда приходила с книгой, садилась среди сорняков, немного читала, а потом, растянувшись на земле, смотрела в небо.
На Ирину они, как на вещь, не обращали внимания.
Когда вылезли первые жесткие стрелки и Ирина принялась зачем-то окучивать их, Джо-Энн протянула ей розовые палочки в пакете. Ирина поняла, что это удобрение, и стала втыкать палочки возле каждого ростка.
Санитар — один из троих (или четверых?) возился в стороне с краном поливального устройства.
Джо-Энн засмеялась и, чуть придвинувшись к Ирине, перехватила палочку, воткнула между холмиками.
— Купи мне в воскресенье вибратор, а то я действительно сойду с ума.
— Что?
— Потом, потом…
Санитар вернулся на свое место.
В воскресенье у центральных дверей стоял автобус. Ирина вышла, постояла на полукруглом крыльце и ушла в дом. Ехать никуда не хотелось, а наоборот, хотелось в парк, в бассейн, к своим грядкам.
В бассейне плавали Джо-Энн и Кейт. У Ирины уже возникло ощущение, что, кроме трех ее пациентов, в заведении других нет. Она уже знала, что телевизионные камеры наблюдают за ними круглосуточно,
