Но Лиззи не хотела, чтобы ей кто-то завидовал. Она просто хотела вернуться в Торнтри, где жизнь проста и общество ей знакомо. Она не могла идти на бал в платье, сшитом для принцессы.
Тем не менее она вынуждена была признать, что приятно удивлена, когда, надев платье, стояла перед большим зеркалом. Она даже не представляла, что может выглядеть такой… красивой. Такой величественной. А когда Фиона надела ей золотое ожерелье, Лиззи почувствовала себя королевой. Она повернулась в одну сторону, затем в другую, восхищаясь собой, мечтая, чтоб ее увидела Шарлотта.
— Потрясающе, — тихо сказала Лиззи.
Она гадала, сколько могло стоить такое платье, сколько полезных вещей можно купить для Торнтри на деньги, которые леди Линдсей отдала за него.
— Вы были когда-нибудь на балу? — спросила Фиона.
— Нет, — засмеялась Лиззи. — У нас в Гленалмонде только деревенские танцы.
— Понятно, — сказала Фиона, восхищаясь тем, как сидит на ней платье. — Сельский бал в Шотландии — бедный кузен великосветского бала в Лондоне. Есть пляски, моя дорогая, и… — она наклонилась, прошептав ей на ухо: — есть танцы. Вы с мистером Гордоном будете просто шокированы.
Один раз Лиззи уже была шокирована. И никогда больше не будет танцевать вальс ни с кем другим.
— Но я не вижу смысла идти на бал. Я ведь недолго пробуду в Лондоне.
— А почему бы вам не развлечься? — весело спросила Фиона. — Зато, вернувшись в Шотландию, будете рассказывать всем, что делали и видели. Пойдем, Эвелин. Давай подыщем себе костюмы для вечера.
Лиззи осталась перед зеркалом. Да, платье изысканное, но ведь она не дебютантка, выезжающая в свет. И что у нее общего с теми женщинами, которых она видела на обеде у друзей леди Фионы? То, о чем они разговаривали, казалось ей пустой тратой времени. А у нее дома беспомощная сестра и заботы, каких никогда не будет у тех женщин. Их главной заботой было положение в обществе, ее — выживание.
Она не хотела общества, в котором жил Джек, она хотела его. Два дня печали не охладили ее любовь к нему, а встреча в холле только еще больше смутила ее. Он говорил равнодушно, но она видела его взгляд. Так он смотрел на нее той ночью, когда они занимались любовью.
Все, чего она хотела, был Джек, по сравнению с этим непреодолимым желанием все остальное казалось мелким и незначительным. Она в том же доме, что и он, совсем близко и не с ним. Как ей пережить такую муку? Когда появилась Люси с большой коробкой, она решила, что ее прислали Фиона и Эвелин.
— Доставили из магазина одежды миссис Олив, — сообщила горничная. — Леди Фиона сказала, его сиятельство купил это для вас.
— Что? — спросила Лиззи» откладывая книгу, в которую слепо смотрела уже час.
— От его сиятельства, — неуверенно повторила Люси. — Она велела мне сказать, что он купил это для вас.
Лиззи тут же забрала у нее коробку, поспешно развязала ленты и достала соломенную шляпу. Настоящее чудо, украшенное бархатными лентами и цветами из бархата и шелка, маленькими, изящными. Безупречно сделанная.
— Это самая красивая шляпка во всей Британии, — прошептала Лиззи.
— Да, очень милая, — ответила горничная. — Последняя мода… Мэм, они вас ждут.
— Кто? — рассеянно спросила она.
— Леди Фиона и мистер Гордон. Они ждут вас в золотом салоне.
Черт! Лиззи взглянула на каминные часы. Она пыталась их подвести, и теперь они отставали на час.
— Я сейчас приду. — Лиззи встала, держа перед собой шляпку, с полным сумбуром в голове. — Я уже иду.
Сделав реверанс, горничная вышла, оставив Лиззи наедине с ее великолепной шляпкой. Наконец она положила ее в коробку. Но перед этим вынула из цветочного венка шляпную булавку, повернулась к зеркалу и посмотрела на себя в этом золотом платье.
— Извините, леди Линдсей.
Она провела булавкой по шву, сделав небольшой разрыв.
Несколько минут спустя она торопливо вошла в золотой салон. Гэвин что-то говорил, но, увидев ее замолк. Потом широко улыбнулся.
— Девушка, вы прекрасны, — восхищенно сказал он. — Буду горд сопровождать вас.
— Благодарю. К несчастью, у меня произошла маленькая неприятность. — И Лиззи указала на свой бок. — Небольшой разрыв. Думаю, я чуть полнее леди Линдсей. Я должна его зашить.
Гэвин выглядел слегка расстроенным:
— Хорошо. Мы подождем.
— Нет-нет, поезжайте без меня.
— Ни в коем случае.
— Разумеется, мы подождем, — сказала леди Фиона, пристально глядя на нее. — Я пришлю вам Люси.
Горничная, только что вышедшая от нее, будет весьма удивлена, когда узнает о разорванном шве.
— Я могу сама это сделать и потом… Его светлость говорил, что мне нужно лишь попросить карету. Я попрошу, чтобы кто-нибудь отвез меня. Вам не следует беспокоиться. И… я должна снять платье, зашить, снова надеть и…
— Понятно, — ответила леди Фиона. Взгляд острый, как у ястреба. — Мы едем, мистер Гордон. Я скажу дворецкому Бранта, что мисс Бил приедет чуть позже.
— Отличное решение, миледи, — оживился Гордон и предложил ей руку.
Пара направилась к выходу, но у двери леди Фиона задержалась.
— Не беспокойтесь о времени, мисс Бил, — предупредила она. — Бранты знамениты своей непунктуальностью.
И, если только Лиззи не ошиблась, леди Фиона подмигнула ей.
Она ждала, пока не удостоверилась, что они ушли, пока не услышала стук входной двери и шаги слуги.
Джек.
Она понятия не имела, где он может быть, но решила, если понадобится, заглянуть в каждую дверь. Сейчас, пока не потеряла смелость. Лиззи шла по коридору, покрытому коврами, робко открывала двери, за которыми оказывались пустые темные комнаты. Их тут было не меньше дюжины. Она уже начала терять смелость и надежду, когда открыла чуть ли не десятую по счету дверь, сильно удивив троих мужчин.
Джек и незнакомые джентльмены быстро встали.
— Прошу прощения, — сказала Лиззи.
Оба джентльмена смотрели на нее с любопытством. Только Джек выглядел потрясенным.
— Мисс Бил? — произнес он, тяжело сглотнув.
Если она сейчас не завоюет его внимание, то никогда уже не осмелится.
— Лиззи, — поправила она. — Вы всегда называли меня Лиззи.
Глаза Джека удивленно расширились, и он посмотрел на своих гостей.
— С удовольствием, Лиззи, — ответил высокий джентльмен, улыбнувшись Джеку.
— Прошу меня извинить, — хрипло сказал тот. Затем быстро подошел к ней, схватил за локоть и прошептал: — Что вы делаете?
— С каких пор вы перестали называть меня по имени? — тоже шепотом спросила она.
