В эту ночь в усадьбе не спали, всюду мелькали огни факелов, скакали куда-то кони, скрипели полозья многочисленных саней. Еще не успело встать солнце, а передовая сотня о двуконь уже выкатилась на лед Ямницы. Через шесть часов по ее следам заскользили и первые сани огромного каравана. Сто конных и оленьих упряжек везли на себе мешки с мукой, зерном, крупой, кругами топленого масла и сала. Ехали в них бочки с медом, связки сушеной и вяленой рыбы, мороженые туши скота и многое, многое другое.
В крещенский лютый мороз караван прошел через Полометь и Полу к Ильмень озеру, а в двадцатых числах января он достиг Новгорода. Здесь его уже ждали огромные толпы народа. Силами многочисленной ярославовой дружины с большим трудом удалось избежать давки и наладить порядок. День и ночь пылали костры под котлами, где вываривалась мясная, ячменная и пшеничная каша, пеклись лепешки и готовилась другая пища. Тут же, на площади, возле княжьего детинца стояли и огромные столы, где каждый мог съесть то, что ему причиталось. Отказа здесь не было никому. Через две седмицы, когда народ уже немного оправился и угроза голодной смерти от города отступила, в руки каждой семьи или при отсутствии таковой любому просителю через уличных старост начали распределять отдельное продовольствие. Для лишившихся своего дома пища продолжала выдаваться и далее у детинца. Тут же стояли и большие шатры, где под командованием и присмотром бригадных лекарей выхаживались больные и крайне ослабевшие.
По городу постоянно проходили дружинные десятки, да и у каждого кончанского и уличного старосты были свои отряды из крепких мужиков, приглядывающих за порядком. Безвластие, дурь и кровь людям надоели. Хотелось уже спокойствия и нормальной человеческой жизни.
* * *
– Ну вот и ладно, – вздохнул Ярослав, оглядывая с башни огромный город. – Завтра из Перяславля еще три десятка саней прибудут, вестовой только вот недавно подскакал, говорит, что через Ильмень озеро они уже проходят. Чуть позже и из Суздаля можно будет вспоможение ждать, так что ничего, до лета Новгород протянет, ну а там, бог даст, и сама земля нас выручит. Соскучились люди по работе, пару лет пройдет, и возродится у нас все. Мы, русские, – до работы сильно охочие! Был бы внутри у нас лад да порядок, ну и с внешней стороны никто бы в дом не ломился! А вот про это у нас с тобой, Иванович, особый разговор будет. – Князь посмотрел внимательно на Сотника. – Дело по укреплению наших западных рубежей я оставлять не намерен. С Нарвой и Орешком у нас ладно получилось. Вирумцы союзом накрепко теперь с Русью связаны. Подходит время решать с Псковом и со стоящим за ним Дерптом. Немцы хорошо там за эти семь лет корни пустили. Сначала наш Юрьев они на копье взяли, а его жителей и всю округу вырезали. Потом по-своему наш город назвали и каменные твердыни да замки вокруг него возвели. После того угандийцев примучили и себе на службу поставили, а теперь вот и в Псков даже умудрились влезть! Коварством да хитростью верхушку городскую к рукам там прибрали, а потом и большую часть народа, задурив ему голову, обратили против своих же русских. Что, спрашиваю я, будет дальше?! А дальше они уже на сам Новгород, на Смоленцк, Полоцк и Торопец полезут! А что нет-то? Русь сейчас разобщенная, у каждого князя свои личные дела и заботы, отъедай у нее по малому кусочку да переваривай потихоньку. Нет, долго тянуть с этим никак нам нельзя. Еще немного, и мы совсем потеряем Псков, южные волоки и все двинские земли. Думаю я, в следующую зиму большой поход на немцев предпринять, такой, который ранее уже и задумывал вместе с литвинами и с прочими нашими союзниками. Да вот это лихолетье и дурь людская мне тогда помешали. Как ты на это смотришь, Иванович?
Андрей немного помолчал, обдумывая свой ответ.
– За лето город, конечно, не оправится, князь. Но после всего того, что тут случилось, народ бунтовать более не будет. Значит, руки у тебя, Ярослав Всеволодович, будут развязаны для внешних ратных дел. Воинскую силу-то мы соберем, и союзники с нами заодно на немцев пойдут, одно «но» только есть здесь – это народ Пскова. Готов ли ты с ним воевать и кровь его на поле бранном лить?
– Не придется, не переживай, знаю я, что не по душе тебе такое! – перебил его Ярослав. – Неужто ты думаешь, что я в Переяславле опустив руки все это время сидел? Без крови мы под себя Псков обратно возьмем. А если и придется там наказать некоторых христопродавцев, так я и своими силами с ними справлюсь! – И его глаза грозно блеснули. – Да у нас в Нарве, небось, уже несколько сотен псковских переселенцев нынче пребывают? Целыми семьями и родами ведь они туда перебирались, особенно после того, как крепость от приступа так лихо отбилась. Так что решим все с Псковом мы миром, ты даже не сомневайся. Для меня главное – это даже не полевое войско рыцарских орденов, епископов и всяких там их вассалов из покоренных балтийских племен, а выстроенные на их землях каменные крепости да замки. Вот где мы можем свои зубы пообломать, так же как и они, эти рижане, совсем недавно под нашей Нарвой. А у тебя опыт, как такие вот твердыни брать, весьма и весьма богатый, славный барон Андреас. Ты даже вон жену из-за каменных стен себе добыть смог! Да еще и какую! Герцогиня, красавица, умница! – И он, хлопнув Сотника по плечу, весело рассмеялся. – Как там ее братец поживает, Эрик? Как шведы, не досаждают вам своим буйным нравом?
– Неет, что ты, князь! У нас ведь не забалуешь! – усмехнулся Андрей. – Порядок они знают, службу совместно с нашими в поместье несут и в будущем походе как тяжелая латная пехота вполне даже сгодятся. А Эрик, ну что Эрик? Подлечился он немного, успокоился, болезнь его так уже, как ранее, не мучит. Добрый такой дядюшка для всей нашей детворы оказался. Русский учит, уже несколько песен даже наших знает и ругаться пробует.
– Очень хорошо! – обрадованно воскликнул Ярослав. – Пусть он и далее живет в наших землях! Я при случае обязательно его навещу и постараюсь оказать ему всяческое почтение, а получится, так и подружиться с ним буду рад. Есть у меня на него кое-какие задумки, Андрей. Не вечно ведь в Швеции мятежник Кнут будет править. Придет время, глядишь, и обласканный нами Эрик XI, король по крови и по праву, опять на свой трон вернется, а там… Ну да ладно, это уже отдельная история, не будем мы здесь и сейчас об этом разговоры вести. Пока же хочу я опять своих детей на новгородском княжении оставить и на время вернуться в Переяславль. Нужно мне все разногласия с Михаилом там, на юге, уладить. Сам же понимаешь, не нужна нам здесь братоубийственная война, а такие дела нужно ближе к великому граду Киеву решать.
– Понял я тебя, князь! – кивнул Сотник. – Все верно. Не к чему нам, чтобы сюда черниговские полки заходили. Нам спокойное время нужно, чтобы от лихолетья оправиться.
– Нужно, – кивнул Ярослав. – А ты знаешь, Иванович, я ведь сегодня утром с первой сотней по всему городу и по его предместьям проехал и на мысли себя поймал, что не тот он уже. Не тот, что еще месяц назад был. Даже сам дух и запах его изменился. В январе вот едешь, чадью какой-то зловонной и смрадом отовсюду несет. А сегодня, с утра, свежеиспеченным хлебом пахнуло, дымком от топящихся очагов изб, жизнью вокруг веет. А вот ты сам послушай, различишь ли отсюда чего-нибудь? – И он, вытянув голову замер. Андрей, сняв меховую шапку с головы, тоже вслушался в городской шум. Где-то бранились бабы, позвякивало железо, гомонили мальчишки у речного обрыва, раздавалось множество других звуков, и со всех сторон доносилось: тук-тук-тук-тук.
