братьям. Каждый день мама возвращается домой с новыми седыми волосами. Всего за год она превратилась в уродину, и теперь никто не возьмет ее замуж. Я ни за что не буду старой, нищей и брошенной, как она.
— Ты не твоя мать. Ты, черт возьми, поступила в Дартмут! — Я встряхиваю Софи за плечи. — Ты торгуешься как дьявол, ты умнее девяноста девяти процентов населения планеты, в том числе, насколько мне известно, — большинства парней. Почему бы тебе самой не заработать миллион долларов?
Софи хлопает глазами, точно я порю несусветную ерунду. Но затем спускает ноги.
— Мама не велела мне подавать заявление в Дартмут. Вот твои родители одержимы успеваемостью. А моя мать — полная им противоположность. Она говорила, что меня не возьмут, а теперь, когда меня взяли, беспокоится, что я настраиваю себя на неудачу. Видимо, как и она сама.
«Почему ее мать так слепа?» — проносится у меня в голове. Впрочем, в глубине души я начинаю что-то понимать. Она напоминает мне папу, раздавленного тяжестью не пригодившегося образования. Но вместо того, чтобы подталкивать свою дочь к новым высотам, мама Софи пыталась уберечь ее от тех же неудач.
— Софи, когда-нибудь ты будешь управлять целыми компаниями. И попадешь в список самых влиятельных женщин, — говорю я, твердо убежденная в этом. — Уж ты мне поверь.
Моя подруга наматывает одеяло на кулаки. Ее глаза увлажняются.
— Я никогда… — Она задыхается. — Никогда и ни с кем не поступала так жестоко, как с тобой.
— Да, это было жестоко.
Но я кое-что узнала о себе. Очутившись на дне, я нашла в себе силы снова подняться.
— Я знала, что ты никому не проболтаешься, — и ты не проболталась. Мне хотелось исполосовать тебе лицо за то, что произошло с Ксавье. Но все это время я понимала, что ты лучше меня. Я понимала, что именно поэтому ты нравишься ему больше меня.
— Я не лучше тебя. Я ревновала. — Я всю дорогу ревновала к Меган, потом к Софи. К Дженне. — Я была не уверена в себе и в итоге причинила всем боль.
Софи сжимает кулаки, обернутые простынями:
— Я напечатала двадцать твоих фотографий. Пыталась вернуть оставшиеся, но не знаю, у кого они сейчас. Если вообще есть у кого-нибудь.
Двадцать! Я с трудом сглатываю. Таким образом, на руках еще пять снимков, если только один из них пока не попал на беспредельные просторы интернета. Я открываю синий веер Софи и передаю ей:
Ты не хочешь присоединиться к моей танцевальной команде?
Ее глаза расширяются, когда она берет веер, вертит его в руках.
— Что я буду делать?
— Танцевать с нами.
Она почти улыбается.
— Я видела, ты двигаешься, — продолжаю я. — Можно поставить тебя в центре или сзади, как захочешь. Только обещай, что утром мы поговорим с Мэйхуа о Маттео.
— С Мэйхуа?
Я киваю:
— Мэйхуа не Драконша. Но хорошо ее знает. Она поможет нам найти управу.
Моя подруга складывает веер и неуверенно потирает щеку:
— Нехорошо, когда девушки ябедничают, верно?
— И раскачивают лодку.
Мы замолкаем. Потом Софи кивает:
— Договорились!
И я обнимаю ее.
* * *
Я разыскиваю Мэйхуа за завтраком, и мы втроем уединяемся в алькове рядом с вестибюлем. Худое лицо Мэйхуа мрачнеет, когда мы рассказываем ей о происшествии. Затем она берется за дело. Пятнадцать минут спустя Мэйхуа, Софи и я уже сидим в кабинете перед Драконшей. Мэйхуа на беглом, безупречном китайском языке докладывает, что приключилось с Софи и как это может скомпрометировать лагерь. Через полчаса Маттео отправляют собирать вещи. Он исчезает прежде, чем кухонные работники успевают убрать со столов после завтрака. Софи чуть не плачет, обнимая Мэйхуа, и я тоже.
* * *
Во второй половине дня Софи, непривычно сдержанная, с синяком под глазом, который скрывают косметика и тень соломенной шляпы, присоединяется к нашей команде на мокром после дождя заднем дворе. Прошедшая гроза сорвала с кипарисов всю листву; вид у моих танцовщиц такой же мрачный, как у деревьев: они недовольны ее появлением.
— Шутишь, что ли? — хмурится из-под голубых волос Дебра, щекоча губами мое ухо. — Мы слишком много работали, чтобы позволить ей нанести нам удар в спину. Особенно после того, что она натворила. Эвер, одумайся!
Я пожимаю Дебре руку, благодарная ей за заботу, пусть и неуместную.
— Все будет хорошо, — шепчу я и повышаю голос: — Девочки! Прогоним весь номер.
Мои танцовщицы в эластичных футболках, шортах и леггинсах великолепны: пятнадцать сильных, совершенно разных по типу тел, двигающихся в едином ритме. Софи сидит на скамейке и критически наблюдает. Зачем — мне невдомек. Она, похоже, не жаждет с нами танцевать. Я не знаю, как ее втянуть, хотя очень хочу найти способ, но потом отвлекаюсь на танец. По мере развития номера пробел — то, чего не хватает постановке, — становится для меня все более очевидным. Как дыра в парашюте, мешающая ему принять правильную форму.
— Ты не улыбаешься, Эвер, — замечает Лора, когда мы заканчиваем. — Что-то не так?
— Прости. Этот недостающий опорный шест…
— Я тоже заметила, — вставляет Лина, поправляя на голове красную повязку. — Почему бы тебе не сделать сольный выход? Некое движение, занимающее сцену. Мы построимся вокруг тебя.
— Мне нельзя…
— Драконше необязательно знать, — говорит Дебра, — пока ты не выйдешь на сцену, а там уже будет поздно. Ты наша лучшая танцовщица. Если мы хотим, чтобы выступление стало гвоздем программы, без тебя никак. И ты это понимаешь.
Пусть Драконша отправила Маттео домой, но оказанная сегодня поддержка не защитит меня от ее огнедышащего гнева. Я представляю, как Драконша выбегает на сцену и хватает меня за шиворот: «Выключите музыку!» Я представляю, как Драконша не выбегает на сцену, а я танцую перед парнями, которые еще недавно похотливо пялились на мою фотографию в чем мать родила. Меня берет оторопь.
Но Дебра права.
— Нельзя, чтобы она узнала, — говорю я. Девочки дают клятву.
— Надо быть особенно осторожными на репетициях.
— Мы будем осторожны.
Я начинаю импровизировать, смешиваюсь с каждой из трех групп и отделяюсь. Дергаю за ленты Дебры, рассекаю пространство, пробую некоторые из новых движений в стиле кун-фу. Удовольствие от занятия любимым делом, подкрепленное азартом подруг, в конце концов изгоняет мои тревоги.
— Уже лучше, — признаю я, дотягиваясь до бутылки с водой. — Это связывает части воедино. Но все равно чего-то не хватает — энергии, содержательности.
— Тебе нужен барабанщик, — вдруг подает голос Софи. — Я попрошу Спенсера. Он на факультативе китайских барабанов. А кроме того, что у вас с костюмами?
— Я думала, найдем их на вечернем рынке.
— Я
