Эбигейл Хин Вэнь
«Корабль любви», Тайбэй
31 марта
Университет Брауна
Приемная комиссия
Дорогая Эвер!
Благодарим Вас за интерес к нашему курсу «Программа гуманитарного медицинского образования»[1]. В этом году состав абитуриентов оказался исключительно талантливым, и наш комитет, к сожалению, не имеет возможности предложить Вам место на первом курсе…
-
31 марта
Бостонский университет
Колледж искусств и наук
Медицинская школа
Дорогая Эвер!
Нам ежегодно приходится принимать трудное решение об отсеве высококвалифицированных кандидатов…
-
31 марта
Университет Вашингтона в Сент-Луисе
Медицинская школа
Дорогая мисс Ван!
Несмотря на предоставленные Вами впечатляющие характеристики, к сожалению, мы вынуждены сообщить…
-
1 апреля
Медицинский центр Рочестерского университета
Дорогая Эверетт!
Поскольку данная образовательная программа рассчитана всего на десять свободных мест, я, к сожалению…
-
31 марта
Университет Райса / Медицинский колледж Бэйлора
Дорогая Эвер!
Благодарим Вас за интерес к медицинской образовательной программе Райс / Бэйлор. К сожалению…
-
3 апреля
Медицинская школа Западного резервного университета Кейза
Дорогая мисс Ван!
К сожалению…
-
3 апреля
Северо-Западный университет
Медицинская школа Файнберга
Дорогая Эвер!
Поздравляю! Я рад предложить Вам пройти обучение по нашей усложненной медицинской образовательной программе. С 1961 года мы предлагаем уникальный семилетний курс для мотивированных студентов, мечтающих о медицинской карьере…
-
4 апреля
Нью-Йоркский университет
Школа искусств Тиша
Дорогая Эвер!
В настоящее время отделение танца не имеет возможности зачислить Вас на обучение, однако мы хотели бы предложить Вам место в списке кандидатов…
-
1 мая
Уважаемая Медицинская школа Файнберга Северо-Западного университета,
√ Я принимаю предложение о зачислении и вношу задаток в размере 500 долларов.
Я отказываюсь от зачисления.
Эвер А.Ван
Глава 1
Чагрин-Фоллз, Огайо
5 июня
В почтовую прорезь нашей двери опускают конверт — будто любовное письмо.
При виде знакомой фиолетовой эмблемы — четырех языков пламени, похожих на раскрытый веер танцовщицы, — я сломя голову бросаюсь вниз по лестнице, застеленной потертым голубым ковром. Набираю сообщение Меган: «опаздываю буду в пять». И хватаю письмо прежде, чем оно успевает упасть на придверный коврик.
Я провожу большим пальцем по названию школы. Последний раз точно такой же конверт, с жесткими уголками, пахнущий новой бумагой и чернилами, захватанный чьими-то пальцами, приходил два месяца назад. Точно цветной сон, врывающийся в серую реальность: лавандовый шелест тюлевых юбок, развевающиеся розовые атласные ленты, парящие прыжки к сапфировым небесам… Школа искусств Тиша.
Возможно ли это?..
— Эвер, вот ты где!
— Мама! — Я оборачиваюсь, цепляясь за шаткую книжную полку, сооруженную папой.
Мама выскакивает из кухни, размахивая какой-то распечаткой, и я незаметно прячу письмо за спину. Мамина нефритово-зеленая блузка со скромным вырезом, как обычно, застегнута на все пуговицы. По привычке у меня от паники сводит живот.
— Мам, я думала, ты ушла.
— Сегодня в церкви и так много волонтеров. У меня хорошие новости.
Мама потрясает листом бумаги, покрытым китайскими иероглифами. Очередной старинный рецепт травяного отвара для улучшения кровообращения? Я не хочу этого знать — в любом случае, она скоро заставит меня его пить.
— Мы подали на тебя заявление и… Ты что, накрасилась?
Проклятье! Я ведь решила, что ее нет дома.
— Совсем чуть-чуть, — признаюсь я.
Мама хватает со столика салфетку. Конверт у меня за спиной впивается в волдыри на ладони. Как правило, прежде чем нанести мизинцем на губы крохотную капельку блеска, я добираюсь до соседнего квартала.
— Мам, я опаздываю на встречу с Меган. — Я пытаюсь бочком протиснуться мимо вешалки к лестнице, но в коридоре, от пола до потолка увешанном нашими с Перл портретами во всех возрастах, тесно, как в чемодане. — Она уже на стадионе.
Как всегда поджав губы при упоминании Меган, мама заправляет торчащую бретельку бюстгальтера мне под майку. Она предпочла бы, чтобы я проводила время, готовясь к занятиям в Северо-Западном университете, поскольку мой мозг не в силах постичь цикл Кребса[2]. Я еле натянула на четверку по биологии — и эта опухоль в моем табеле может оказаться злокачественной.
Салфетка приближается. Маме невдомек, что она вторгается в мое личное пространство.
— Да, но мне нужно тебе сказать…
С кухни доносится грохот и тут же — вопли Перл:
— Прости! Рука нечаянно соскользнула!
Я прячу улыбку, когда в дверном проеме за спиной мамы возникает голова моей одиннадцатилетней сестренки. Она впивается зубами в дольку очищенного от кожуры грейпфрута. Перл — моя миниатюрная копия: те же черные волосы до плеч и физиономия эльфенка, но глаза у нее папины, светло-карие, и выражение у них куда более покладистое. Правда, когда ее взгляд встречается с моим, в них загораются озорные огоньки.
— Мама, помоги! Я рассыпала коричневый сахар.
— Не ушиблась?
Мама устремляется к Перл.
— Переломов нет!
Наверху появляется папа:
— Все в порядке?
Ступеньки скрипят под папиными ногами, когда он начинает спускаться по лестнице, одетый в толстовку с эмблемой любимых «Кливленд индианс». Под мышкой у него «Уорлд джорнал» — газета на китайском языке, посвященная буквально всему на свете — от глобальной политики до десятилетнего китайско-американского чемпиона мира по шахматам и поступившего в Йель вундеркинда, издавна отравляющего мое существование.
— Возьми швабру, пожалуйста, — просит меня мама.
— Нет, я уже взяла, — сообщает Перл. — Смотри, сахар в основном просыпался на салфетку. Он чистый.
Ни крупицы не пропало. Вот уже пять лет мы с сестрой прикрываем друг друга, и Перл в совершенстве овладела этой наукой. Я одними губами говорю ей спасибо и протискиваюсь мимо папы, прижимая руку к животу, по-прежнему пряча конверт.
— Извините, мне пора бежать.
Едва касаясь ногами пола, я мчусь по лестнице. Почти достигнув верхней площадки, задеваю плечом семейное фото.
— Эвер, мне нужно тебе кое-что сказать. — Мама никогда не отпустит просто так — кому и знать, как не нам с Перл. — Нынешним летом…
