посмотрю. Ох ты, какие тут изменения! И автономная жизнедеятельность, и система воспроизводства восстановилась, и… ой! Нифига себе! Котик, да ты с драконами породнился!»
Кажется, Разумное Древо говорила что-то ещё, но я, уплывая в сон, уже не слышала.
Мне снился Ключ. Вернее, аура ключа, который сможет открыть моё сердце. Силу и золотой свет излучало нечто невидимое, но притягательное до невозможности. Даже пальцы трансформировались в когти, чтобы схватить желанный предмет.
«Ага, ты ещё крылья отрасти и хвост! — привело меня в сознание ворчание Френки. — Драконья семейка, на мою голову. Даже зверушку безответную своими генами обогатили».
Открыла глаза, посмотрела на руки. Пальцы, действительно похожие на когти, постепенно обретали нормальный вид.
«Что, сильно Фильку одраконили?» — потягиваясь, весело спросила я.
«Ну, если бы ещё чуть-чуть, то смог бы обращаться. Но на твоей магии. Своей у него очень мало. Если интересно, можем попробовать. У меня кровь Рактия в запасниках имеется», — ухватилась за очередной эксперимент учёная.
«Давай без этого обойдёмся?»
«Давай, — легко согласилась подруга. — А кто такая Тата?»
В вопросе слышалась ревность. Занимаясь моей реабилитацией, Разумное Древо не отказало себе в удовольствии просмотреть мою память. Пришлось объяснять и успокаивать, что всего лишь лёгкое беспокойство о новой знакомой и ничего серьёзного.
«Френки, душа моя, запомни своим гениальным умом, что ты для меня самая-самая любимая подруга. Во всей Вселенной, на все времена, — обняла я огромный ствол насколько хватило рук, чмокнула и спросила с затаённой ехидцей: — Почему о Бируни ничего не спрашиваешь?»
«Было бы что интересного, сама бы рассказала», — явно с деланным равнодушием ответила Древо.
«Знаешь, я ничего не буду тебе рассказывать. Тем более что ты сама всё уже узнала. Просто отдам тебе подарок от него. Держи!» — и я приложила к стволу освобождённый из стазиса листик, который мгновенно впитался.
Тишина. Даже птицы орать перестали, чтобы не тревожить Пресветлую богиню мира Океан. Мы с Филиппом сидели на берегу ручья с непрозрачной водой. По её поверхности белыми лёгкими лодочками выписывали сложные узоры перья чаек, а в глубине скользили тёмные тени.
— Чего сидим, чего ждём? — в который раз спросил меня кот. — Я уже проголодался.
— Неудобно не прощаясь и не поблагодарив уйти.
— Последний раз встречаетесь, что ли? — продолжал возмущаться голодный фамильяр. — Потом всё скажешь. Чувствуешь, как она зависла?
— Чувствую, — подтвердила я и переодела кольцо на другую руку.
— Тут для тебя письмо принесли из мэрии, — не отвечая на приветствие, известил обиженный Виктор, отряхивая перепачканные в саду руки.
Участок постепенно приобретал ухоженный вид. Дорожки были расчищены, сухая трава вырвана и унесена с глаз. Калитка, ранее висевшая на одной петле, отремонтирована.
— Когда же ты всё это успел? — всплеснула я руками.
— Вас не было почти двое суток! — рыкнул парень. — Спасибо, барон успокоил, что с тобой такое бывает. Неужели трудно было предупредить?
— Прости, — покаялась я, — Френки выдернула в полусне, не соображала ничего. А там, на Острове время не отслеживается. Зато я совершенно восстановилась.
— Вижу, что прыгаешь, как коза, — улыбнулся парень. — Что в письме-то?
В письме было приглашение на свадьбу.
— Странно, я думала, они уже давно поженились. Или это давнишнее письмо? — вертела я в руках конверт.
Решив прогуляться до банка, чтобы заплатить пошлину, зашла в мэрию уточнить свадебный вопрос.
— Всё правильно, леди. Староста рыбачьей деревни Дэр магопочтой прислал уведомление, что его сын Лат берёт в жёны девицу Цаю, вступившую в брачный возраст. Свадьба состоится через два дня… Получили вчера, значит, уже завтра. Также в послание было вложено приглашение для вас. Вам передали? Очень хорошо.
Так вот оно что. Ждали, когда девушка совершеннолетней станет. Ну что ж, я с удовольствием погуляю на этой свадьбе.
В порту арендовали баркас, хозяин которого обещал доставить до нужной деревни за световой день.
— Как раз к свадебному костру поспеете, — клялся именем Пресветлой матери загорелый до черноты дядька в вязаной шапке. — У меня движительные кристаллы свежие. Шибко пойдём. Только затемно надоть выйти.
Остаток дня потратили на покупку соответствующей моде этого мира одежды, оплату пошлины и посещение таверны.
Баркасик, как и обещал капитан, споро бежал, рассекая волны. Мужчины беседовали о чём-то своём. Мы с Филькой дремали, закутавшись в тёплый плед. Ближе к вечеру переоделась в платье, заплела и уложила вокруг головы косы, надела скромные украшения. На всякий случай сунула в карман серьги, найденные мною в первый день попаданства.
Вот уже и причал деревенский, и люди на берегу. Радостно улыбающийся Дэр:
— Леди Агпи! Как же я рад вас видеть, спасительница наша! И флам с вами. Как же вы вовремя. Сейчас костёр разожгут. Проходите, гости дорогие!
Лат и Цая, нарядные, счастливые, стояли в свете свадебного костра и одаривали поздравляющих традиционными солёными булочками. Желая сделать сюрприз, пока не подошла очередь, я пряталась за спиной Виктора, за что и была вознаграждена таким пронзительным радостным визгом новобрачной, что даже уши заткнула.
Но под строгим взглядом свёкра Цая вернулась к роли солидной замужней женщины и внимательно выслушала мои пожелания. Виктор только кивал. В деревне никто не знал межгалактического, а океанским из нас троих владела только я.
Вручив две золотые монеты в подарочном бархатном мешочке и получив булочки, мы отошли к общему столу. Филипп ускакал улучшать генофонд местной кошачьей популяции, пообещав вернуться по первому зову. Запивая холодным пивом вкуснейшие рыбные деликатесы, я рассматривала соседей по столу. Открытые, красивые лица. Радуются счастью молодых, празднику и хорошей погоде. По сути, не так уж много для счастья надо.
— Агапи, ты посмотри! — дёрнул меня за рукав Виктор так, что я чуть было не подавилась пивом. — Узнай, пожалуйста, кто она.
— Так смотреть или узнавать? — сердито освободилась я из захвата и проследила взгляд спутника.
Ну да. Было на что смотреть. Осанка, как у королевы, коса, перекинутая на высокую пышную грудь, с моё запястье толщиной, а длину отследить не смогу — под столом где-то заканчивается. Глазами не зыркает, но и не потупившись сидит. Только время от времени с грустью смотрит на счастливую парочку у костра.
Повернулась к соседке, шумно потягивающей пиво:
— Скажите, уважаемая, кто та милая девушка, что сидит на дальнем краю стола?
— Милька, что ли? Так кто… перестарок, известное дело, — утерев губы рукавом и не
