лепетала, неуклонно оттесняя Аннет всё дальше к предмету своего интереса, а я смотрела на дверь. Неожиданно стало тихо, все — и студенты, и преподаватели — как-то незаметно перетекли в другую часть залы. Я сделала шаг вперёд, потом ещё один и ещё, всё ещё надеясь на то, что ошибаюсь — и в глубине души точно зная, что нет никакой ошибки. Вот только глупо, как же глупо было идти одной! Надо было бежать за Армалем, но я бы потеряла время.
Троих парней, которые стояли полукругом вокруг вжавшейся в стену Делайн, я, разумеется, видела раньше, но по именам не знала. Всё-таки моя память изрядно уступала памяти мальёка Реджеса, к тому же это были второкурсники. И, вероятно, с отделения артефакторики, потому что высоко поднятые над головой девушки руки были буквально пригвождены к ровной гладкой стене металлическими браслетами — полусферами.
Ещё и запрет на внеаудиторное применение дара нарушают! Интересно даже, что им наобещала ослепленная обидой и уязвлённым самолюбием Аннет, если они пошли на столь явную угрозу отчисления… Не просто отчисление, на уголовное преступление. Стальная космея, это уже ни в какие ворота не лезет!
Поднять шум? Заорать? Музыка снаружи слишком громкая, но я выбегу и… Я взглянула в лицо Делайн, загнанной в угол, как заяц, — тремя разгоряченными азартными гончими, капающими слюной, и… обомлела. На её лице не было ни ужаса, на страха, ни злости, вполне ожидаемых от одинокой и довольно слабой девушки, за которую некому заступиться во всём мире. Даже в наше просвещенное время потерявшей до свадьбы невинность девушке ничего хорошего не светило, особенно если она рассчитывала на брак с благородным… Стальная космея, я уже рассуждаю, как Аннет! Аннет, которая, вероятно, задумала что-то такое уже давно, так, что сумела подговорить второкурсников.
А Делайн улыбалась.
Это не была вовсе не пьяная ухмылка, не истерическая улыбка доведённого до отчаяния человека — а поводы для отчаяния были, вероятность того, что кто-то зайдёт сюда посреди шумного веселья близились к нулю, а к решительным действиям эти отморозки уже приступили — корсаж более чем скромненького платья Дел был разорван ровно посередине, обнажая полоску светлой беззащитной кожи. Но это не была и улыбка похоти или чего-то в этом роде. Лицо моей подруги напоминало лицо тёмного ангела Хартиналя, первого из сподвижников Стальной космеи в её битве за власть во вселенной с Огненной лилией. Делайн улыбалась с ноткой иронии, а вот моё горло при взгляде на её подрагивающие чуть изогнутые губы внезапно сдавило ужасом, словно стоило ей произнести то, что она хотела сказать, и произойдёт нечто непоправимое, гораздо более жуткое, чем то, что задумали уроды-второкурсники…
Бежать за помощью надо!
Я попятилась к двери и врезалась в кого-то спиной.
— Не спеши, детка. Хочешь посмотреть, насколько горячая у тебя подружка?
Я даже не стала оборачиваться.
— Вы же понимаете, чем вам это грозит? Я молчать не буду, и не надейтесь. Если вы думаете, что меня никто не будет слушать…
— Ну что ты, ты же Флорис. Имя защищает лучше, чем любая броня. Конечно, тебя будут слушать. Вот только ты никому ничего не расскажешь. Я артефактор, детка. Один из лучших на курсе. Мы — магическая элита, даром что происхождение подкачало. Но таким богатеньким благополучным детишкам, как ты, этого не понять.
— Она — такая же, как вы. Тогда как Аннет…
— Малье Айриль — бездонная кошёлка, набитая золотом и самомнением. И эту кошёлку можно будет трясти бесконечно, детка. А как, ты думала, приходится пробиваться наверх без папочки и мамочки?
— Я молчать не буду, — повторила я.
— Ещё как будешь. У нас много полезных штучек. Вот эта, например, — он показал мне гибкую металическую пластинку в деревянном чехлею. — фактически стирает память. Потом мы скажем, что ты перебрала с алкоголем, а мы тебя нашли и привели в чувство, так бывает. Ещё и спасибо скажешь. Мне плевать на ваши разборки, кто прав, кто виноват. Надо думать о себе. Вообще-то, предназначался твоей подружке, но ничего.
Прикосновение к шее холодного металла обожгло, хотя это была всего лишь бутылка, но я взвизгнула и попыталась схватить неизвестного за руки. Не удалось, но я продолжала вырываться.
Дверь открылась с неожиданной силой, так, что обе створки хлопнули о стены. Я умудрилась вывернуть шею под каким-то немыслимым углом — и увидела стоящего на пороге Лажена и выглядывающего из-за его широкой спины рыжего Дикьена. Последнего в расчёт можно было не брать. Высокий и рослый, Лажен всё же явно не смог бы справиться с четырьмя, но…
Приятель Армаля оценил ситуацию моментально. И никуда не ушёл.
Он дрался… он дрался совсем не так, как Армаль тогда, в нашу первую встречу, не так, как освоивший искусство главтона Эймери — я не хотела вспоминать, но не могла не сравнить. В простокровном Лажене была какая-то отчаянная уличная животная ярость, которой ничего не смогли противопоставить эти маги, пусть и неблагородные, но полагавшиеся больше на дар, а не на кулаки. Тому, кто удерживал меня, Лажен с хрустом сломал нос и впечатал кулак в солнечное сплетение. Еще одного буквально вырубил ударом в челюсть. Двое остальных прыгнули на него с обеих сторон, сплетаясь в живой рычащий клубок, а когда клубок наконец распался, рубашка на груди Лажена тоже была изрядно порвана, зато один из его противников, поскуливая, зажимал прокушенную щёку, а второй согнулся пополам, обхватив руками тощую грудную клетку.
— Сними! — Лажен кивнул на наручники-артефакты и сплюнул кровавый сгусток на пол, и даже этот жест смотрелся у него не то что бы изящно, конечно… но органично. Тощий торопливо подошёл к девушке и снял наручники, после чего отбежал в дальний угол.
— Спасибо, — Делайн потёрла запястья. — Знаешь, теперь я ненавижу тебя чуточку меньше. Что нам с ними делать?
— Я же будущий артеф-фактор, — у меня застучали зубы, но я отыскала металлический артефакт на полу. — Опробуем на наших новых друзьях, что ли? Говорят, это стирает память, правда подействует только на одного…
— У меня другое предложение, — сказала Делайн, накидывая протянутый Дикьеном плащ, явно одного из побитых — военный трофей — на свой разорванный корсаж.
— Не надо, — сходу отмел Лажен, тяжело дыша, — мы ж не звери какие-то.
— Тогда…
— Пойдёмте просто выпьем, — пискнул Дикьен из своего угла.
…и мы отправились пить. Дождались, конечно, когда жертвы лаженовской мсти придут в себя, пригрозили всем, чем могли и проводили до двери на сторону КБД. Заветную пластинку я сунула в карман — не отдавать же такую ценную
