бы не вылезала из лазарета от постоянных отравлений, устраиваемых сокурсницами. Эта мысль необычайно согрела, и Лана стала фантазировать, как Видар под ручку гуляет с ней по парку рядом с общежитием, и все эти высокородные змеи завистливо шипят ей в спину.
Внутри снова заискрили пузырьки шампанского, по венам проносились разряды молний, сбивая дыхание и кружа голову.
Улыбнувшись, Лана опустила взгляд на свою руку, так и лежащую на мужской груди. Ее ладонь была темнее, чем кожа оборотня, выделяясь резким контрастом на светлом фоне. Улыбка тут же сползла с лица, пузырьки выдохлись, а разряды исчезли так резко, будто рубильник выключили. Она многое выслушала за свою жизнь по поводу своей внешности и многого натерпелась.
‒ Видар, ‒ облизнула она враз пересохшие губы, ‒ получается, что ты не сам выбираешь себе наани? Это случайность, и ей может стать любая?
‒ Наани становится женщина, предназначенная для оборотня, самая идеальная из всех. Я же говорил.
‒ Но… ‒ она запнулась, боясь продолжить, так и рассматривая свою ладонь на светлой коже, ‒ ведь я не идеальна.
Темная бровь изогнулась дугой.
‒ В смысле?
‒ Моя внешность.
Вторая бровь взлетела вслед за первой.
‒ И что с ней не так? ‒ непонимающе спросил оборотень.
Лана вдруг разозлилась.
‒ Мне что, все свои недостатки перечислить?
‒ Да, пожалуйста. Очень интересно послушать.
‒ Пожалуйста, ‒ передразнила она его и стала загибать пальцы. ‒ У меня темная кожа, гораздо темнее, чем у тебя, такое сложно не заметить. И при этом голубые глаза, которые не выделялись бы настолько сильно, если бы не моя темная кожа. И волосы у меня черные, еще сильнее оттеняя мою темную кожу. И вообще у меня темная кожа! Я слишком сильно отличаюсь от тебя и вряд ли являюсь идеальной кандидатурой для кого бы то ни было.
Закончив, она тут же оказалась нос к носу с оборотнем. Одна рука крепко прижимала ее за талию, а другая, зарывшись в волосы, сжимала их на затылке. Сильно, но не больно.
‒ У тебя потрясающие волосы, ‒ Видар мягко помассировал рукой ее затылок, ‒ и глаза потрясающие, и кожа у тебя потрясающая. И сама ты вся потрясающая. Я буду доказывать тебе это до тех пор, пока ты не выкинешь эту дурь из головы.
‒ Но…
Единственное что успела сказать Мелания перед тем, как ее поцеловали. Нежно, но настойчиво. Как и все последующие поцелуи, заставляющие забыть обо всем. И о цвете кожи, и о медленно исчезающей одежде.
Как оказалось невыносимо приятно ощущать чужое тело на своем. Как прекрасно неторопливо изучать друг друга поцелуями, руками. И как невыносимо сладостно и больно соединяться в единое целое.
Как приятно слышать шепот у кожи:
‒ Хорошая моя… красивая… моя наани… девочка моя…
Как приятно лежать в обнимку обнаженными под одним одеялом и принимать целомудренные поцелуи в лоб и щеки. И, тяжело дыша, продолжать слушать нежности на ухо.
Видар продолжал нашептывать:
‒ Моя красавица… моя наани…
И напоследок прижав ее к себе покрепче, уже засыпая:
‒ Моя Милана.
Глава 34
Солнечный луч пробивался в щелочку между задернутых штор, вынуждая проснуться. Лана недовольно зажмурилась и зарылась лицом в подушку, пытаясь спрятаться от назойливого света. Сдвинуться не получалось. Сзади к ней прижимался Видар, подмяв под себя рукой и закинув на нее ногу.
Утренняя нужда заставила окончательно проснуться. Попытавшись аккуратно выбраться из объятий, Лана была с недовольным рыком прижата еще крепче.
‒ Ты куда?
Она повернула к нему лицо. С прищуренным от сна глазами, взлохмаченной шевелюрой и отпечатком подушки на щеке оборотень выглядел по-мальчишески юным и милым.
‒ Мне нужно в уборную.
Сонно кивнув, он выпустил ее из объятий.
Добравшись до края кровати, Лана огляделась вокруг в попытке найти хоть что-то, чем можно прикрыться. Ее вещи остались у входа, а Видар вчера и так был в чем мать родила. Из доступного оставалось только одеяло. Обернувшись, она наткнулась на заинтересованный взгляд, изучающий ее голую спину, в котором не осталось ни капли сонливости.
Она потянула одеяло на себя, и на свет показались ноги мужчины. Замерев, Лана задумалась: либо ей сейчас голой идти до туалета, либо оборотень голый лежит на кровати. Тот в свою очередь подпер рукой голову, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку и как бы спрашивая глазами: “Ну и что ты будешь делать?”
Недовольно поджав губы, Лана резко сдернула одеяло и обернулась в него как в плащ. Гордо дефилируя мимо кровати, не удержала любопытства и бросила взгляд на обнаженного мужчину. Покраснев как помидор, оставшееся расстояние до двери туалета она пробежала.
За спиной раздался грудной довольный смех.
Закрывшись в туалете, Лана сбросила одеяло на пол. Справив нужду, замерла посреди ванной. Перед раковиной появилось овальное зеркало буквально вчера. Видару оно явно до знакомства с ней было ни к чему, поэтому висит оно теперь здесь исключительно ради ее удобства. Такой простой и молчаливый жест внимания, говорящий о слишком многом. Медленно подойдя к раковине, она стала рассматривать серые прожилки камня. Подняв глаза, обвела взглядом простую овальную раму.
“Моя Милана”
Зажмурившись, с сильным выдохом, словно прыгая в пропасть, распахнула веки и посмотрела на себя. Глаза осколками льда светились на темном лице. Черные волосы спутанным гнездом спадали на спину. Лана, сжав ладонями раковину, медленно рассматривала голые плечи, грудь, руки, все тот же нос, те же губы, скулы, и не могла понять, что не так.
“Моя Милана”
Свесив голову, она уткнулась взглядом в слив. Раз она теперь Милана, почему так противно на душе? Потерла середину груди пытаясь облегчить гадкие ощущения внутри. Она с самого начала скрыла свое настоящее имя. Это было разумным решением, безопасным.
Тогда почему сейчас такое чувство, словно в момент нежности ее по ошибке назвали именем другой девушки?
Подняв взгляд, она увидела в отражении нахмуренные брови, искривленный рот и боль в глазах. Она больше не Мелания Хеллворт. Не имеет права ею быть. И обижаться на то, что ее назвали другим именем, она тоже не должна. Многие люди меняют фамилию или имя по разным причинам. Вот и она поменяла, и ничего обидного в этом нет, просто нужно привыкнуть. К старой жизни она уже не сможет вернуться. Новая жизнь ‒ новое имя.
Теперь она Милана Блекхорт.
“Моя Милана”
Открыв кран, Лана плеснула ледяной водой в лицо. Растерла рукой хмурую складку на лбу и постаралась улыбнуться
