Что-то пошевелилось у меня на животе, и я только спустя секунду поняла, что сплю не одна. В одежде, да, но… Дэвлин спал сзади и обнимал меня. Услышал ли он, что я проснулась? А как мы вообще так уснули? Как я выгляжу? Где зеркало?! Кое-как похлопав себя по лицу, я медленно обернулась и нахмурилась, когда встретилась взглядом с сонным Дэвлином. Он едва разлепил глаза и сейчас смотрел на меня как-то мрачно.
— Чего? — Лучшее начало диалога, на мой взгляд, я умею.
— Ты чего? — Буркнул он обиженно. — Я тебя спать отправил, а ты? Взяла, ушла, вляпалась в неприятности. Тебя хоть на минуту можно оставить?
— Раз такой сердобольный, чего так долго-то шел меня спасать, а? — Попыталась оттолкнуть его я.
Дэвлин засопротивлялся, когда я перестала пытаться, притянул меня к себе и заключил в кольцо. Какое-то время мы оба обиженно смотрели друг на друга. То ли утро, то ли просто так…
— Что теперь с Сеором? Он совсем помер? Или снова где-нибудь проснется? — Поинтересовалась я обиженно.
— Я старался изо всех сил, чтобы он больше не вернулся, — пообещал Дэвлин.
— Но ты не уверен? В прошлый раз ведь тоже так было…
— …в прошлый раз я не испепелял его, он сам исчез в огне, — объяснил Дэвлин.
— А, — понимающе вздохнула я. — Тогда ладно.
Молчим еще какое-то время, у каждого своя буря сомнений. Честное слово, ведем себя как женатая пара лет двадцать как уже. Как это вообще возможно?
— Ты позвала меня, — признался он совершенно серьезно. — Я услышал тебя… только не так, как если бы ты была рядом. Это… что-то другое.
— Ах, извините, — бубнила себе под нос я. — Я думала, что умираю, просто хотела попрощаться.
Дэвлин скривился, уткнулся мне в плечо так, что я видела теперь только его глаза, и вздохнул.
— Ты все время хочешь попрощаться, — заметил он.
— Не без твоей подачи, — язвительно заметила я.
Дэвлин молчал, а его глаза все грустнели. Хотелось ли мне, чтобы он молчал? Нет. Кричи, ругайся, говори хоть что-нибудь. Ну, пожалуйста…
— Знаешь, что я понял вчера?
— Ну? — Буркнула я тихо, чтобы не спугнуть.
— Что ты без меня загнешься. — Я претенциозно цокнула языком. — Ну, сама вспомни: сначала в лесу чуть не замерзла, потом в городе еле выжила, если бы не я, что бы ты делала?
— Ничего бы я не делала!
— Вот именно, — довольно спокойно поддержал он. — Когда я увидел Сеора… и тебя… бледную, как смерть…
— Лучший комплимент.
— Ты можешь серьезнее быть? — Нахмурился Дэвлин.
— Извини, — буркнула я и уставилась на него.
Дэвлин вздохнул и недолго боролся с собой, чтобы продолжить.
— Я скажу тебе правду, Кристина: мне казалось, что когда ты вернешься в свой мир, мне станет легче. Но даже когда я уходил от тебя вчера вечером перед сном, каждый шаг давался мне с таким трудом… — он вдруг осекся, его голос надломился, мне показалось, или его глаза заблестели? Пауза была недолгой, но это тронуло меня. — Это ведь не морозная кровь, не какие-то древние предрассудки или прочие обстоятельства. Мы не знали этого, но…
Его глаза снова начинают разговаривать со мной, потому что слова слишком грубые, для тех, кто не понимает, не знает, что такое настоящая, глубинная связь. И в этот раз я почти окончательно смягчаюсь.
«Помнишь, как мы танцевали?», — спрашивает он.
«Помню», — отвечаю улыбкой.
«Помнишь, как нам было хорошо?»
«Помню».
«Хочешь ли ты все это завершить?».
«Не хочу», — чуть смелею я.
Его глаза теплеют, он мне улыбается.
«И я не хочу», — признается мне он искренне.
Некоторое время мы смотрим друг другу в глаза без лишних мыслей и смыслов, просто погружаемся в миры друг друга. Лед недоверия, сомнений и страхов, трогается и потихоньку растворяется, принося, как ни странно, облегчение.
— Останься, — просит вдруг Дэвлин. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной.
— Почему? — Тихо и примирительно уточняю я.
А Дэвлин мне медленно улыбается и неимоверно смущает.
— Потому что ты моя невеста, — заявляет он.
Я улыбаюсь ему в ответ, он подается ближе и целует, а лучи солнца льются в нашу комнату, и я чувствую их тепло.
***
Коронация состоялась в ясный, снежный полдень. Как и обещал Дэвлин, да и Уэра рассказывала, народу собралось со всех провинций. Были приглашены бессчётное количество гостей, всяких дальних родственников и обязательных знакомых. Кто-то был скорее политическим гостем, но — раз ты Король, того требует положение.
Уэра наконец-то вернулась в замок, и я узнала, что оказывается Дэвлин запретил ей возвращаться, пока он не разберется с моим маленьким мятежом. Отличный план. Ах, ей надо увидеться с дочкой. Она что? Совместную посадку грядок затеяла? Чего так долго не возвращалась? Я и могла бы об этом задуматься, но… ведь отчасти я тоже искала причины, чтобы остаться. А если бы Уэра вернулась…
Когда вопрос, который Дэвлин решал не нормальным образом, наконец-то решился, Уэра и ее дочь вернулись вместе. Дочка у нее была красивой и главное — тоже волшебницей. Как я поняла, Сеор ее не только держал в заложниках, чтобы шантажировать Уэру, но иногда и подпитывался ее силой. Это сказалось на бедной девушке, потому что выглядела она, мягко скажем, пока не очень. Явно лучше, чем тяжело больной, но уже восстанавливающийся после тяжелой болезни, это точно.
Зато было приятно наблюдать за тем, как преобразилась Уэра. Она все время улыбалась, буквально светилась от счастья, даже, казалось, помолодела. Это были приятные изменения, а я была просто рада, что все разрешилось хорошо.
Помимо важных гостей на коронацию пришли посмотреть и простые крестьяне, рабочие, трактирщики и прочие. Когда мы с Дэвлином проходили сквозь строй (обычай обязывал со всеми поздороваться), я вдруг узнала того самого трактирщика, перед которым мы разыграли представление, когда вышли из леса теней.
— Ваше Величество! — Низко поклонился мужчина. — Да благословят Вас и Вашу семью Боги Севера!
Дэвлин вежливо поклонился и двинулся дальше, я же удивленно уставилась на него.
— А чего это он так быстро сюда добрался? — Дэвлин хитро улыбнулся. — У него же была одна лошадь, и ту он отдал нам.
— Была, да больше нет, — Дэвлин улыбнулся смелее. — Я помню тех, кто оказал мне помощь.
— Что ты сделал? — Допытывалась я.
— Отблагодарил, — увиливал все от ответа он.
Приятно, что он это помнил. Что же до трактирщика — мир ведь не без добрых людей. У нас же ничего не было, трактирщик мог бы нас и не приютить. Но он сделал свой выбор. И теперь улыбался, и махал нам изо всех сил, как будто от этого зависел размер его благодарности.
