— О, какой чудесный сюрприз, — заявил я.
Пойтрас протянул мне один из стаканчиков.
— Черный, правильно?
— Черный.
Доктор намотал три слоя клейкой ленты на мои ребра, зафиксировал шиной руку и дал мне анальгетик, но когда я потянулся за кофе, мне было больно. Даже вождение машины превратится в настоящее приключение.
— Как мальчик? — спросил я.
Его нашли в кладовой на первом этаже. У него были завязаны глаза, и он не знал, что происходит.
— Более или менее, — сказал Лу. — Обработали руку, сделали уколы. Ну, ты знаешь. Мать отвела его в кафе. Он сказал, что хочет гамбургер.
Один из головорезов Дюрана бил мальчика по руке пестиком для колки льда, чтобы тот кричал. Я не знал, кто именно. Если мне улыбнулась удача, я его убил.
— Ты с ним уже говорил?
— М-м-м, — сказал Лу. — Ты оставил там немало тел, Умник. Ну, вроде как Рембо приходит в Голливуд.
Я кивнул.
— На тебя, Пайка и миссис Лэнг, если добавить еще одного в Гриффит-парке, приходится одиннадцать трупов.
— На меня и Пайка. Миссис Лэнг не имеет к этому никакого отношения.
— Да.
О'Бэннон наклонился ко мне. Он весь напрягся. Еще немного, и мозги выскочат наружу.
— Будь ты проклят, из-за тебя коту под хвост четыре месяца работы под прикрытием, понимаешь? Мы знали, что Гамбино намерен провернуть сделку с Дюраном. Мы прослушивали его телефон, прощупывали его постель, пронюхивали его сраный туалет. Мы ели, спали и гадили вместе с этим сукиным сыном.
— Я и сам вижу. Возьми конфетку.
— Они расположились в доме напротив, — вмешался Пойтрас. — Двое федералов, ничего не понимая, наблюдали за тобой и Пайком, когда вы перелезали через забор. Они чуть на дерьмо не изошли, пока вы с ним бежали по дорожке, точно пара национальных гвардейцев, Пайк со своей гаубицей и раскрашенным лицом. — Пойтрас посмотрел на О'Бэннона и ухмыльнулся. — Но никто не мог принять никакого решения, пока не появится большой босс. Никто ни черта не понимал, потому что никому ни черта не объяснили. — О'Бэннон сделал вид, что задумался, и Пойтрас закончил свою речь: — Они думали, что вы полицейские, так что просто сидели и ждали, пока миссис Лэнг не прошла в ворота. Тогда они принялись бить копытами и побежали за ней.
Я кивнул, поскольку уже сообразил, что должно было произойти нечто похожее. Как только Эллен позвонила в полицию, сюда примчались патрульные машины.
— Мы вели грамотную, хорошо засекреченную операцию, — заявил О'Бэннон.
— Наслаждались жизнью, — сказал я.
У кофе был отвратительный привкус, словно туда добавили лекарство. Может быть, мне следует попросить медсестру произвести досмотр моего гипса?
— Проклятье, ты знаешь, сколько это стоило налогоплательщикам? — осведомился О'Бэннон.
— Дерьмо, — сказал Пойтрас.
Ровный стэнфордский загар О'Бэннона пошел грязными пятнами.
— Мы уже были готовы взять с поличным Гамбино и Дюрана. Они собирались совершить крупную сделку с кокаином. Они были у нас в руках, когда ты все испоганил, Коул. Тебе приказали держаться от Дюрана подальше, а ты приказ нарушил. Твоя проклятая лицензия уже у меня!
Я молча посмотрел на него. На его лице застыла гримаса нетерпения — такое выражение редко встретишь у тех, кто представляет закон. Мне вдруг захотелось потрепать О'Бэннона по щеке и сказать, что все будет в порядке, а потом выгнать вон. Вместо этого я аккуратно поставил стаканчик на стул и встал. Стоять было больно.
— Да пошел ты, О'Бэннон, — сказал я. — Ты был готов пожертвовать ребенком ради ареста.
Он встал, сжав кулаки, его грудь тяжело вздымалась.
— Мы рассчитывали вмешаться в тот момент, когда достигнут максимальный результат.
Медсестра следила за нашим разговором. Интересно, видела ли она, как свежий гипс разбивают о голову Специального Агента.
— Именно, — сказал я.
Пойтрас встал между нами, глядя на нас с высоты своего роста.
— Возвращайся к своим специальным операциям, О'Бэннон, и скажи, что результаты достигнуты максимальные. Передай им, что налогоплательщикам больше не придется тратить деньги на Доминго Дюрана или Руди Гамбино.
О'Бэннон показал на меня пальцем.
— Твоя задница в моих руках.
— Проваливай отсюда, пока я не изувечил тебя до смерти, — ответил я.
О'Бэннон сделал еще одну бездарную потугу уничтожить Пойтраса взглядом, а потом повернулся на каблуках и вышел. У него получилось нечто среднее между близоруким прищуром и неудачной попыткой чихнуть. Наверное, в суде он сразу соглашается на чистосердечное признание.
— Мальчик ничего не знает об отце. Мы решили, что будет лучше, если ему расскажет мать.
Я продолжал смотреть вслед О'Бэннону. Потом перевел взгляд на медсестру. Она улыбнулась. У нее была чудесная улыбка.
— Мы кое-что выяснили, — продолжал Лу. — Морта и мальчика не похищали на обратном пути из школы. Морт даже не успел забрать сына. Люди Дюрана схватили его, когда мальчик шел к машине отца.
Я смотрел на Пойтраса.
— Я говорил с Ланкастером. Они так и не нашли пистолет Морта в его машине.
— Нет?
— И тогда я сделал парафиновый тест. Получил позитивный результат.
Я кивнул, размышляя об Эллен Лэнг, Морте, его пистолете, о положительном результате парафинового теста.
— Гончий Пес? — сказал Пойтрас.
— Да?
— Когда ты все окончательно понял, тебе следовало прийти ко мне. О'Бэннон или не О'Бэннон, начальство из центра, но я бы пошел с тобой. Это моя работа. И я бы ее сделал.
— Я знаю.
— И мне не нравится, когда проклятые ковбои думают, что они могут бегать по улицам с оружием наперевес, как твой проклятый Пайк со своим проклятым «хеклером и кохом».
Я чувствовал, что ужасно устал, так бывает, когда ты изо всех сил стараешься сохранить то, что тебе очень дорого, а потом это теряешь.
— Нам предъявят обвинения?
— Байше уже побывал у окружного прокурора. И, хотя О'Бэннон его опередил, Байше считает, что мы сумеем замять дело. А вот относительно Пайка не могу сказать ничего определенного. Когда его взяли и спросили, чем Пайк занимается, он ответил, что его профессия — наемник, а тут еще эта чертова краска у него на лице, словно он только что вышел из джунглей. Кому такое понравится? К тому же в нашем управлении Пайка никто не любит.
— Если бы в вашем управлении было побольше парней вроде Пайка, там было бы меньше типов вроде О'Бэннона.
