Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
На кухне меня ждала записка. «Вернусь – убью. Сиди дома. Позвони. Твой П.». Не позвонила я исключительно из вредности, обойдется. Сам уходит неизвестно куда, а мне, значит, следует сидеть и ждать возвращения. Кстати, позвонить мог бы и сам.
Да, забыла сказать, у двери меня ожидал очередной букет – невзрачные беловатые цветы с резким запахом, я не глядя сунула их в мусорное ведро. Кстати, почему так получилось: орудует маньяк, на счету у которого уже четыре жертвы, а ловит его один-единственный капитан? В фильмах убийцу ищет целая бригада всяких там следователей, экспертов, и к предполагаемой жертве охрану приставляют. А тут такое чувство, будто бы всем абсолютно наплевать, выживу я или нет. Ерунда получается.
Нет, не с того конца я подхожу, нужно сесть и аккуратно расписать все события, может, хоть тогда что-нибудь да прояснится. Этим я и занялась.
Итак, сначала меня понизили в должности, это считать или нет? Считать, решила я, Херувим – личность подозрительная. Значит, пункт первый – появление Запольского Владимира Владимировича. Откуда он взялся? Не знаю. Ставим знак вопроса. Пункт второй – убийство Лапочки, связан ли он с пунктом первым? Еще один знак вопроса. Пункт третий – Димка рассказывает о маньяке. Связаны? Связаны. Я соединила пункты два и три жирной линией и нарисовала еще один знак вопроса. Переходим к пункту четыре – наутро букет приходит мне, соединяем с двойкой и тройкой. Мои сны? Нет, наверное, сны – это моя личная проблема. Светлана – ее убили и засунули в багажник пыляевской машины. Зачем? Без понятия. Дамиана задержали, а на меня напали, Степку отравили. Ага, еще в тот вечер я столкнулась с Толиком, а на следующий день узнала, что у подъезда дежурил Гошка. Потом – поездка в Вимино, звонок Аделаиды Викторовны и еще одно нападение. Или все-таки несчастный случай? Ладно, очередной знак вопроса не слишком изменит ситуацию. Идем дальше – Бамбр, милиция, контрабанда алмазов, подслушанный разговор, истерика. Снова Аделаида Викторовна и требование освободить квартиру. Нападение на Гошку. Кажется, все.
Все события уместились на двух тетрадных листочках. Мелкий почерк, стрелочки и вопросы, вопросы, вопросы… Похоже, не получится из меня детектива, во всяком случае, глядя на свои записки сумасшедшего, я видела листики в клеточку, стрелочки и знаки вопроса. И никакого озарения.
– Пигалица, ты дома? – Возвращению Пыляева я обрадовалась, с ним все-таки как-то спокойнее. – Эй! Машка!
– Да тут я, не ори. – Быстренько сложив листки, я засунула их в карман, ну не хотелось мне, чтобы Димка их видел, сама не знаю почему. Не хотелось, и все.
– Я, Машуль, пока еще не ору. – Пыляев удивленно огляделся, понимаю, в комнате бардак, самой неуютно. – Но буду. Ты где была?
Мне стало смешно. КВН вспомнила: «Ты где была? – В библиотеке! – Вон из дома!»
– Ничего смешного не вижу. – Димка сел на стул, прямо на толстенный англо-русский словарь, отложенный мною, чтобы не забыть ненароком.
– Тебя что, мало по голове били? Еще захотелось?
– Ты о чем?
– О том, Пигалица, что коли уж приперлась в город, то сиди тихо и не высовывайся! Черт! – До Пыляева наконец-то дошло, что сидит он на чем-то не том.
– Английский выучить решила? – Словарь благотворно повлиял на Димкино настроение. Согласна, книжка производит впечатление своей толщиной и внушительными золочеными буквами на обложке, такое и в руки взять страшно. – И вообще, что за великое переселение народов?
– Да вот… Переезжаю.
– И куда?
– Пока не знаю. Аделаида Викторовна… Квартиру сегодня освободить нужно.
– Понятно. Значит, так, пока поживешь у меня, а потом посмотрим. Гера в больнице, – неожиданно добавил Пыляев.
– Знаю. Я туда ездила.
– Понятно. – Он протянул словарь и поднялся. – Помочь?
– А? Да нет, спасибо, тут немного. Дим, мне опять цветы прислали. А почему меня никто не охраняет? Я ведь жертва, так? Он ведь убьет меня?
– Не убьет, Пигалица, я не позволю.
Остаток дня пролетел незаметно. Вещей в итоге получилось до смешного мало: две спортивные сумки да старый чемодан, с которым я в свое время в Москву приехала. Весь багаж без проблем влез в пыляевский «Лексус», даже двух рейсов делать не пришлось. В Димкиной квартире я чувствовала себя чужой, одинокой и никому не нужной.
– Не грусти, Пигалица, прорвемся.
– Куда прорвемся?
– Куда-нибудь. – Димка ободряюще улыбнулся. – Пошли лучше чай пить. Сумки свои завтра распакуешь. Давай, заходи, чувствуй себя как дома. Между прочим, я к твоему приезду даже генеральную уборку сделал.
О чем он? Уборка? Как дома?
А если я не хочу? Не хочу чувствовать себя как дома? Если эта квартира для меня чужая? Она ведь и для него чужая тоже, в квартире Дамиан существует, а не живет, иначе отчего ремонт не сделает? Вон обои от старости выцвели и отклеились в углах, мебель того и гляди развалится, пол и тот проседает под ногами. Это не дом, а берлога! А у меня уютно. И занавески с желтыми подсолнухами, а еще зеленый абажур в спальне… Там мой дом, место, к которому я не просто привыкла – прикипела, почему меня прогнали? За что? За выдуманные грехи? В горле запершило от обиды.
– Пигалица, да расшевелись ты, в конце-то концов! – Димка встряхнул меня так, что зубы лязгнули. – Я тебя не узнаю! Ты же упрямая! Как танк, а танки не сдаются!
– По-твоему, я похожа на здоровенную груду железа? – Обида отступила. Действительно, чего это я реветь собралась? Не стоят они моих слез, ни Аделаида Викторовна, ни Гошка, ни придурок с цветами.
– Нет, конечно, – Пыляев стащил с меня куртку, – садись.
Я послушно плюхнулась на рыжий чемодан. Точно, разуться нужно, и я разулась. Черные сапожки испуганно спрятались за шершавый бок старого баула.
– Ты похожа на одну вредную девчонку. – Он протянул руку. – Ну, будем чай пить?
– Будем. Я не вредная. – А на кухне у него почти так же уютно, как у меня… Нет, не у меня, нужно говорить, как на той квартире. Была у меня «та», а теперь «эта»…
– Вредная.
– Нет.
– Да.
– Докажи!
– А кто мне в чай вместо сахара соль насыпал?
Старая история, теперь смешно, а тогда чуть не подрались, первое знакомство, взаимная неприязнь, порожденная Димкиным ехидством, и миролюбивое Гошкино предложение выпить чаю, заваривать который пришлось мне. Как же Пыляев плевался…
– Нечего было меня еще хищницей обзывать. Еще требовал, чтобы я Гошку в покое оставила, все стаканы в комнате перебил!
– Не напоминай!
– Ага, а девчонки сначала до полусмерти перепугались, а потом начали приставать, чтобы я с тобой познакомила.
– Не было такого!
– Было, просто ты не в курсе. Я тебя вообще первое время боялась.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
