Добежав до кабинета, я собралась ворваться внутрь, но доносившийся из-за двери гневный голос заставил остановиться.
— Я прекрасно понимаю, чего они добиваются, Хамит, и я не такой идиот, чтобы дать им это. Встреча — это уловка, потому что я знаю повадки таких дельцов. Это орда зарвавшихся беспредельщиков, для которых не существует понятия слов. Пока их шестёрка, тявкающая по бумажке, будет заливать мне дерьмо о взаимовыгодном сотрудничестве, их снайпер выпустит обойму мне в затылок. Так что хер им, а не деловая встреча.
В приоткрытый зазор я увидела, как Алекс зло швырнул трубку на стол и запустил руку в волосы. Я никогда не видела прежде, чтобы кто-то или что-то могло настолько вывести его из себя. И все эти разговоры об убийстве... Он ведь не мог быть серьёзным?
Больше скрывать своё присутствие я не могла и несколько раз постучалась, чтобы обозначить свое появление.
— Мне кажется, за нами следили, Алекс, — нервно залепетала я с порога. — Большой чёрный внедорожник, тонированный. Я заметила его около двух магазинов, в которых останавливалась, и он следовал за нами до дома.
Когда Алекс обернулся, его лицо не выражало ни малейшего намёка на то, что ещё минуту назад у него состоялся непростой разговор.
— Не нужно волноваться, Тина, — его уверенный взгляд и ровный голос вколачивали в меня спокойствие. — В этой машине сидела твоя охрана.
— Моя охрана? — от неожиданности я быстро заморгала и машинально отступила назад. — Но для чего?
— Уверяю, тебе не о чем волноваться. Просто так мне будет спокойнее.
— Ты обещал не обманывать меня.
— Я и не обманываю, Тина, — Алекс шагнул ко мне и коснулся губами лба. — Тебе, правда, нечего бояться.
Закрыв глаза, я прижалась к нему всем телом, и сделала то, что привыкла делать — поверила.
********
Приближался день рождения Алекса. Разумеется, об этом он не сказал мне сам, я подсмотрела дату в паспорте. Моему будущему мужу исполнялось тридцать шесть. Я около месяца ломала голову над тем, что ему подарить, и, в конце концов, выбрала платиновый брелок в местном ювелирном салоне и заказала на нём гравировку «Лучший папа». Алекс таковым и будет, я не сомневалась.
— Эйб, как думаешь, мистеру Мерфи понравится? — вытянув с кожаного пьедестала блестящую пластинку, я потрясла ей перед собой так, чтобы она была видна в зеркале заднего вида.
— Уверен, что так, мисс Эрриксон. Эта вещь всегда будет напоминать о том, что дома его ждёт семья.
Семья. У нас будет полноценная семья: мама, папа и малыш. То, чего оба были лишены в детстве, мы смогли создать самостоятельно. В мире не будет более любимого и избалованного ребёнка, чем наш сын. Я была уверена, что это будет мальчик, потому что Алексу нужно хорошо потренироваться перед тем, как у нас появится дочь. Ведь он будет сходить с ума от этой девочки. Она поставит его на колени и заставит есть со своей маленькой ладошки, а он, в свою очередь, положит мир к её ногам.
Тёплое облако моих мыслей разрубил пронзительный свист. Отвратительный и оглушающий, обжигающий каждый дюйм кипятком страха. Эйб закричал мне, чтобы пригнулась, пока я непонимающе таращилась в окно, на поверхности которого с грохотом оседали чёрные пауки. Они размножались так стремительно, что под их тяжестью стекло натужно тряслось. Кажется, я тоже что-то кричала, зажимая руками уши и жмуря глаза, в попытке заглушить мерзкий шум, крадущий рассудок и смелость, и не могла остановиться даже после того, как он резко стих. Следующее, что я помнила — это лицо Алекса и его руки, вытаскивающие меня из машины. И глаза, тёмные воронки, в которых бурлили тревога и сжигающий гнев. Я упала ему на грудь, вцепившись пальцами в рубашку, словно могла отдать ей весь свой ужас и панику.
— Что происходит... я не могу... что это было? — слова не желали связно покидать мой рот.
— Прости, малышка, — Алекс обхватил рукой мою голову и спрятал её в своей широкой груди. — Прости, что испугалась. Нужно успокоиться, хорошо? Потому что никто не причинит тебе вреда. Тех, кто стрелял, их больше нет. Веришь мне? Их нет.
— Но придут другие! За ними могут прийти другие. Я слышала твой разговор. Ты теперь не один, понимаешь? У нас ребёнок. Я не переживу...
Я не смогла договорить фразу, и Алекс тоже молчал. Сквозь собственное всхлипывание я слышала, как неровно колотится его сердце. Также молча со мной на руках зашел в дом и, уложив на диван, заботливо укрыл пледом. Исчезнув в кухне, через несколько секунд он вернулся со стаканом тёплой воды.
— Выпей, — он присел рядом со мной, наблюдая, как я, трясущимися руками, делаю небольшие глотки. — Никто больше не придёт, Тина. Прошу, верь мне.
Щёлкнув пультом от телевизора, вручил его мне.
— Мне срочно кое-что нужно сделать. Побудь пока здесь и постарайся поспать.
Алекс спустился в гостиную через час, одетый в строгий костюм. За ним суровой тенью следовал Зед, неся в руках чемодан.
— Ты уезжаешь? — зашептала я истерично, поднимаясь на диване. — Оставляешь меня одну? Сейчас?
— Так нужно, Тина, — он ласково провёл рукой по моим растрёпанным волосам. — Необходимо уладить дела.
Но я не хотела слышать о делах, потому что в тот момент очень хотела побыть эгоисткой. Я была напугана до смерти, и единственный, кто мог меня успокоить был он, мой мужчина, который снова выбирал не меня, а работу.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Пожалуйста, останься, — мой голос звучал жалобно, но перед суровым оком отчаяния мне было всё равно. — Умоляю, только не оставляй меня хотя бы сегодня.
Глядя ему в глаза, я понимала, что в мире нет слов, способных изменить его решение, поэтому вцепилась в лацканы его пиджака с такой силой, что заболели пальцы.
— Мне нужно ехать, Тина, — обхватив мои ладони, Алекс аккуратно их разжал. — С тобой всё будет в порядке.
И тогда меня окутала злость. Потому что я так долго старалась быть терпимой к каждой его отлучке, и даже на первое УЗИ ездила одна, с завистью глядя, как другие счастливые парочки разглядывают первые фотографии своего будущего потомства. Опустив руки, я отступила, и чтобы не зарыдать снова, прикрылась холодным щитом обиды.
— Хорошего полёта. Береги себя.
Я отвернулась, намереваясь пойти на кухню, чтобы ронять слёзы там, но Алекс остановил меня и крепко, так крепко, что заломило кости, прижал к себе. Я слышала его глубокие вдохи в своих волосах, как если бы он пытался запомнить мой запах, и сердце тревожно закололо. Так же резко отпрянув, он, не оборачиваясь, зашагал к выходу. Я смотрела ему вслед и пыталась понять, почему именно сейчас липкая тревога пачкала холодом внутренности, ведь он уезжал далеко не в первый раз.
Когда дверь снаружи снова хлопнула, я впилась глазами в холл, лелея хрупкую надежду, что это Алекс сжалился над моим отчаянием. Однако, в дверях гостиной возник Зед.
