Книга По образу и подобию - Ната Чернышева

— В реанимации, — объяснил учёный. — Пока «Ковчег» готовится к четвёртому прыжку, мы можем немного поговорить…

К четвёртому прыжку! Значит, был первый прыжок, и второй. И третий…

— Я всё расскажу и отвечу на все ваши вопросы, — терпеливо произнёс Олег Ольгердович. — Не тратьте силы на голосовой ответ, мы находимся сейчас в ментальной связи, и, к сожалению, без телепатической поддержки вы сможете обойтись ещё очень не скоро.

— А… Гена…

— Геннадий Каспаров жив, но он пытался покончить с собой, и потому сейчас находится на терапии…

Генка Каспаров, несостоявшийся самоубийца?! Сойти с ума. Чтобы Генка…

— Мы внимательно изучили данные с вашего терминала, — объяснял Олег Ольгердович. — Вы поступили очень организованно и умно, засняв всё, что только можно на той заброшенной базе. База не имеет никакого отношения к местному населению Сильфиды, она построена другим народом, и, по всем данным, очень давно. Скорее всего, у них был какой-то конфликт со стрекозниками, которые, разумеется, проживали на планете и в то время тоже. Поскольку местные формы жизни обладают телепатической восприимчивостью и живут этакими компактными телепатическими локалями, отсюда, кстати, такая реакция на смерть сородича из своего сообщества — шок, просто болевой шок, требующий устранить причину боли… Так вот, обитатели базы придумали, как защищаться. Вы живы, Элен, исключительно благодаря браслету…

Алёна попыталась шевельнуть рукой, чтобы посмотреть, на месте ли находка, но у неё ничего не вышло. Конечно, нет ничего на запястье. Конечно, браслет забрали, чтобы изучить во всех подробностях. Немного жаль, но такая находка не может быть в личном пользовании у кого бы то ни было.

— Занятная штучка, — ответил на её мысли Олег Ольгердович. — Она работает в сотую долю своих возможностей, очевидно, источник питания истощён. Именно поэтому браслет не защитил вас от воздействия. Но он ослабил его, насколько мог…

И вы, и Геннадий Каспаров, остались живы…

Алёна почувствовала что-то… Что-то в голосе, в общей тональности сказанного. Олег Ольгердович собирался утаить правду. Не соврать, врать в телепатической речи напрямую невозможно в принципе. Но не договорить, скрыть что-либо — вполне.

— А остальные? — спросила Алёна.

В точку. В комнате словно бы повеяло холодом. Стало страшно, в порыве слабости Алёна пожалела, что спросила, но тут же заставила себя собраться. Что бы ни случилось, произошедшее надо принять с достоинством.

— Все, кто оказался вне защитного психокинетического поля Тимофея Флаконникова, погибли, — тихо сообщил Ольмезовский.

— Все?

— Все, — подтвердил он. — Сто семьдесят восемь тысяч двадцать пять человек.

Чудовищно громадная цифра! Алёна поперхнулась мыслью, если можно было так выразиться. Сто семьдесят восемь тысяч двадцать пять! Все дальние экспедиции — биологи, картографы, исследователи, строители, заложившие Опорную Базу номер два в двухста километрах южнее…

В телепатической речи невозможно лгать.

— Это ведь не всё, — сказала Алёна. — Олег Ольгердович! Ведь это не окончательная цифра. Ведь так?

— Так, — нехотя согласился Ольмезовский.

— Господи, — выдохнула Алёна. — Да что ещё-то…

— Мы ошиблись, рассматривая живые организмы планеты как сообщество отдельных особей, — сказал Олег Ольгердович. — Поодиночке они не представляли собой интереса. Ведь одна-единственная клетка нашего мозга сама по себе тоже ведь ничего не значит… Например, стаю вродебогомолов надо было оценивать как единое существо. Такой вот коллективный разум, как у общественных насекомых Земли вроде муравьёв, только с поправкой на телепатическую восприимчивость, свойственную местной жизни Сильфиды с самого начала. Кстати, гены вродебогомола, отвечающие за телепатию, сходны с таковыми же генами носителей телепатической паранормы. Очень интересный результат, очень и очень интересный. Не то, чтобы можно было свободно скрестить человека и вродебогомола, нет. Но общая часть, основа, так сказать, наводит на размышления. Природа телепатии одинакова для любого живого существа, как оказалось. Человек с Земли и насекомое с Сильфиды — братья.

Угу. Братья. Особенно проклятые стрекозники. Алёна старательно задавила в себе всколыхнувшийся было ужас, пережитый на планете. В гробу таких братьев…

— Олег Ольгердович, — тихо сказала Алёна, — не отвлекайтесь, пожалуйста. Почему «Ковчег» ушёл от Сильфиды? У инфосферы не вышло договориться с братьями по разуму?

— Не вышло, — признался Ольмезовский.

Он встал, прошёлся по палате, в волнении стискивая руки. Повторил:

— Не вышло. Судя по отрывочным видениям, полученным вами и Геннадием Каспаров при первом… кхм… контакте, в коллективной памяти стрекозников осели недобрые впечатления от встречи с той расой, которая построила подземную базу. Они изначально видели во всех пришельцах угрозу, но какое-то время наблюдали, сомневаясь, те в их дом прилетели или не те. Смерть собрата они восприняли как сигнал к атаке. Там… в общем, очень скоро возбудилась вся планета. А поскольку для телепатии нет расстояний… В общем, попытка синхронизации с их ментальным полем окончилась плачевно. Они отреагировали просто бешено. Ответная атака едва не обрушила инфосферу «Ковчега». Погибло очень много телепатов. Очень много… Особенно третьего ранга и второго. Перворанговым досталось тоже.

Очень много. Опять он не говорит всего. Но чтобы обрушить инфосферу достаточно сократить число поддерживающих её телепатов ниже критического. Изначально на «Ковчеге» телепатов и нетелепатов было поровну, обязательное для любого корабля соотношение. После рейда по Солнечной Системе, собравшего всех людей, телепатов стало больше. Критический порог — полтора миллиона. Если количество телепатов падает ниже этого значения, инфосферу поддерживать становиться невозможно, она гаснет, и оставшиеся без её поддержки получают шок, а для первого ранга и высших ступеней второго вместе с шоком приходит смерть в качестве бонуса.

Алёна не помнила, сколько конкретно было телепатов на «Ковчеге». Половина так уж точно, не считая детей и подростков. Олег Ольгердович сказал об угрозе обрыва инфосферы, значит, количество телепатов сократилось до значения, близкого к пороговому. Господи, так сколько же погибло?!

— Миллион шестьсот восемьдесят тысяч двести два, — тихо ответил Олег Ольгердович. — Общие потери от катастрофы на Сильфиде — миллион шестьсот восемьдесят тысяч двести два.

Алёна потрясённо молчала. Она не могла осмыслить приведённую цифру.

Вообще. Никак. Никаким образом.

— Для телепатии не существует расстояний, — продолжил Ольмезовский. — «Ковчег» ушёл в гиперпрыжок прямо с орбиты планеты первым же расчётным курсом. Потом пришлось сделать второй прыжок. И только после третьего нам удалось оборвать создавшуюся с ментальным полем планеты кошмарную связь. Но в планетарной системе, где мы оказались после третьего прыжка, не нашлось в зоне жизни ни одной, приемлемой для колонизации, планеты. Поэтому корабль готовится сейчас к четвёртому прыжку. Бог знает, повезёт нам там или не повезёт. Все, намеченные ещё на Земле, цели после третьего прыжка в никуда, лишь бы спастись, — потеряли свою актуальность. Необходимо искать новые экзопланеты, оценивать их пригодность, сравнивать, решать… У приборов «Ковчега» меньше возможностей, чем у стационарных телескопов Земли и Солнечной Системы.