Наконец я увидел ее улыбку и вспомнил ее ученую речь о влиянии небесных светил на свойства трав, о чем она рассказывала мне во время нашего путешествия к святому источнику. И потом, когда мы беседовали о природной энергии земли, во мне все сильнее пробуждался интерес к этой женщине. И все, о чем мы говорили тогда, граничило с ересью.
Ересь! Внезапно мне захотелось кричать, заявить во всеуслышанье, что мне нравится эта ересь.
Или… Элеонора.
— Конечно, я старалась изучать ваши труды, — сказала она. — Насколько это было возможно по листовкам с памфлетами, которые оставляют в городе проезжие путники. Кое-кто утверждает, что вы умнейший человек в Европе, хотя другие…
— Мне известно, что говорят обо мне другие. И то, и другое — искажение действительности.
— Но все говорят, что королева о вас высокого мнения. Это тоже неправда?
Элеонора сидела с очень серьезным, благопристойным видом, опустив взгляд на свои маленькие ручки на коленях. Почему же руки тряслись у меня? Я сел на кровать и подсунул их под себя. Не подобало садиться на постель в присутствии женщины, но она заняла единственный в комнате стул.
Свечи, горевшие на столе между нами, пускали в стороны золотые стрелы-лучи, образуя яркий световой шар. Миссис Борроу наклонилась, откинула плащ и сунула руку в черную холщовую сумку.
— Вы, наверное, уже видели это, — сказала она.
Я привстал, взял у нее сложенный в четверть памфлет и поднес его ближе к свету.
ВАЖНО ДЛЯ ВСЕХ
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
Знаю, что королева получила ясное предупреждение о близящемся конце света. То, что предсказано в Книге откровений от Иоанна, скоро свершится. Доктору Ди, королевскому звездочету, поручено предсказать число, когда Англия, в коей находится Новый Иерусалим, увидит второе пришествие Нашего Спасителя….
Читать дальше не было смысла.
— Полное дерьмо, — сказал я. И тут же покраснел. — Прошу простить меня за грубость…
— Ерунда, я же врач. — Она закатила глаза. — Мужчины выражаются и похлеще, когда им отрезают ногу.
Простое упоминание о хирургии привело меня в напряжение. Однако в тот момент я едва ли обратил на это внимание. Вернув памфлет, я подумал, не сочинил ли его тот павлин с лондонских улиц, или были еще и другие? Было ли это лишь тонкой веточкой громадного дерева лжи? Или — что гораздо серьезнее — я не заметил чего-то в конфигурациях звезд?
— Откуда это у вас?
— Привозят купцы.
— Тогда вам следует знать, что никто в мире никогда не просил меня назвать точный день апокалипсиса или второго пришествия.
— Никогда?
— Вы, кажется, разочарованы.
— Фу, доктор Джон, вы же королевский астролог.
— Так меня называют.
Элеонора молчала. Но рано или поздно должна была спросить меня о том, какая нужда привела королевского звездочета в Гластонбери. И в свете событий, произошедших со времени нашего появления в городе, казалось, больше не имело смысла скрывать причину нашего приезда.
Поэтому, дождавшись, когда стихнет очередной раскат грома, я все рассказал ей. Рассказал, не разоблачая личность Роберта Дадли, о том, что цель нашей миссии — найти кости, которые находились в могиле короля Артура, кому бы они ни принадлежали.
Нечто похожее на облегчение появилось в ее глазах, напряжение покинуло тело. Похоже, она ожидала худшего.
— Но ведь кости исчезли.
— Исчезли из аббатства.
— Из города.
— Откуда вам это известно?
— Я… — Элеонора немного замешкалась, затем пожала плечами. — Мама как-то рассказывала мне.
— Да?
— Хотите спросить, откуда узнала об этом моя мать?
Я ничего не сказал. Миссис Борроу перевела дух.
— Она поддерживала связь с аббатством. Всегда. То есть с его настоятелем. Я говорила вам, что запомнила аббата. Это потому, что он часто бывал у нас дома. Отец, который редко общался с церковнослужителями, хорошо относился к нему, потому что аббат интересовался целительством.
— Однако аббат доверял только вашей матери?
— Но все, о чем они говорили, оставалось в строжайшей тайне. Мама ничего не рассказывала ни отцу, ни мне, и мы научились не задавать ей вопросов. Но однажды вечером отец читал нам Мэлори, хотя и не любил его версию рассказов…
— Не без оснований.
— Книгу читали только ради забавы. И мы завели разговор об Артуре и его погребении на Авалоне, и отец заметил, что с гробницы воруют мрамор. Но позже мама сказала мне, что это не имеет значения, поскольку гробница к тому времени уже опустела. Она была пуста.
— Думаете, что кости забрал аббат, догадываясь, какая грядет беда?
— Кто-то должен был это сделать.
— И ваша мама сказала, что костей в городе нет.
— Кажется, она сказала: бесполезно искать их в Гластонбери.
— Намекая на то, что ей известно, где они спрятаны?
— Этого я не знаю. Правда, не знаю. Она больше никогда не заводила об этом речи, хотя иногда, когда мы оставались наедине, кажется, она хотела что-то рассказать мне.
Не много, но это было только начало. Однако миссис Борроу еще не закончила — только замолчала ненадолго, словно оценивая, насколько священной была эта тайна теперь, когда все посвященные в нее мертвы.
— Мать… думаю, знала, где находятся многие секретные реликвии. Или останки Артура.
Я даже выпрямился, вспомнив, что говорил Монгер о сокровенных чудесах. Но улыбка Элеоноры Борроу была полна сожаления.
— Я не имела в виду Святой Грааль. Хотя большинство людей считает, что его не существует в материальном мире. Это только видение.
— Только ви…
— Но как-то раз упоминался Круглый стол короля Артура.
— Ваша мать верила в остатки Круглого стола короля Артура? Где он? Здесь, в городе?
— Она только обмолвилась о нем… Почему это важно?
Я рассказал ей о Бенлоу-костолюбе и кусочке дуба в деревянном ларце. Я мог бы забрать его, но, в конце концов, велел костолюбу сохранить его у себя. Элеонора рассмеялась.
— Должно быть, он посоветовал вам спрятать деревяшку в гульфике, а потом предложил свою помощь?
— Хм… — вздохнул я. — Подозреваю, что Бенлоу не входит в число искателей Авалона.
— Правильно подозреваете.
— Значит, ему нельзя доверять секреты…
— Доктор Джон, этот человек продал бы кости родной матери на рождественский холодец. — Ее лицо снова стало серьезным. — Когда мама упомянула о Круглом столе, мне показалось, что она говорит о нем скорее в духовном смысле, так же как мистики понимают Грааль. Моя мать была редкой женщиной. Думаю, она многое знала о том, что происходит внизу.
