– Они очень умны, куда умнее, чем можно себе представить.
– Как их можно остановить? – еле слышно спросила она.
Алекс покачала головой.
– Нет, – сказала она, – как человека, который честен сам с собой.
Мейн взглянул на нее, потом отвел глаза и, поворочавшись в кресле, уставился в пол. Раздавив сигарету, он извлек откуда-то из-под залежей бумаг новую пачку.
– Из века в век существовал только один эффективный способ. – Бросив на нее короткий взгляд, он перевел его на невидимую точку в пространстве. – Сила молитвы.
Он почувствовал неожиданное облегчение, подумала Алекс, словно ему пришлось преодолеть что-то внутри, чтобы произнести эти слова вслух.
– Гм.
Он покраснел и снова уставился в пол, будто дожидаясь подсказки суфлера.
– Молитва на изгнание злого духа. Экзорцизм.
Ее начала бить дрожь; температура в комнате, казалось, понизилась еще больше.
– Тут холодно, не так ли? – спросила она.
Ответа не последовало.
– Филип? – У нее дрогнул голос. – Филип? – Она в ужасе посмотрела по сторонам – он стоял рядом с ней, с тревогой глядя на нее. – Тут холодно, правда?
– Я прикрою окно.
– Нет. – Ей не хотелось, чтобы его закрывали, – не хотелось терять связь с внешним миром. – Может, я просто простудилась.
Филип положил руку ей на плечо, и Алекс попыталась преодолеть дрожь, но ничего не получилось.
– Я готова на все, лишь бы положить конец этому кошмару.
– Тогда повидайся со священником, – тихо сказал он, продолжая сжимать ее плечо. – Для нас обоих это будет лучше всего.
27
Проехав по узкой дороге, оставив позади футбольное поле в Челси, Алекс перегнулась через сиденье пассажира, пытаясь прочесть сквозь стекло номера домов в этом районе современной застройки. Оставалось надеяться, что он не будет возражать, если она прервет его ленч.
Номер 38, как и все остальные, представлял собой половину аккуратного домика с ухоженным садиком перед входом, и ей было несколько неудобно оставлять тут свой «мерседес». Алекс прошла по короткой дорожке к дому и нажала кнопку звонка. Пожалуйста, будь дома, пожалуйста, подумала она.
В дверях появился младший викарий в чистых, аккуратно выглаженных джинсах и старом пуловере, держа в руке часть набора «Лего». Сейчас он показался ей еще более юным, чем раньше.
– Добрый день, – осторожно сказала она и смутилась, пытаясь припомнить, как его зовут. – Преподобный?.. Мистер?..
– Джон Олсоп, – пришел он ей на помощь и уставился на нее, по всей видимости тоже пытаясь вспомнить, кто она такая. Правый глаз у него дергался легким тиком. – Миссис Хайтауэр, не так ли?
Алекс кивнула.
– Рад вас видеть. Как поживаете?
Неподдельный энтузиазм, с которым он ее встретил, несколько смутил Алекс, и на какое-то время она потеряла дар речи.
– Отлично, – сказала она, удивляясь себе самой.
– Очень хорошо. – Он переминался с ноги на ногу, глядя на игрушку в руке, и ей показалось, что сейчас он, как жонглер, подбросит ее в воздух. – Хорошо, – снова повторил он.
– Я подумала… не могу ли я поговорить с вами?
– Конечно, входите, пожалуйста.
Алекс вошла вслед за ним в узкую прихожую. Пол в гостиной был завален деталями «Лего», а в середине высилась конструкция, напоминавшая недостроенный подъемный кран.
Он смущенно улыбнулся:
– Ужасно глупо, слишком для меня сложно. Подарил сынишке на день рождения. Вы когда-нибудь пробовали собирать?
Она покачала головой:
– Выглядит очень неплохо.
– Боюсь, лишь для моего сына.
Они оказались в маленьком кабинетике в задней части дома; он предложил ей кресло. Алекс села и осмотрелась. Обстановка была достаточно скромной, но, по контрасту с жилищем Филипа, тут было аккуратно и чисто; маленький самодельный книжный шкаф, в котором хранилась религиозная литература, выглядел так, словно с него каждый день смахивали пыль; на полке над электрическим камином лежало несколько черепков.
– Это ваше увлечение – археология? – спросила она.
– Да. – Он оживился. – Это из раскопок, которые я проводил.
– Интересно, – сказала Алекс, надеясь, что ей удастся изобразить хоть каплю заинтересованности.
– Как дела? Я был у вас примерно дней десять назад, не так ли?
Она кивнула:
– Боюсь, что не очень хорошо.
– У вас трудные времена. Он ведь был вашим единственным ребенком?
– Да.
– Насколько я знаю, у вас есть определенные трудности и в семейной жизни?
– Да.
– Случается, – тихо сказал он, – что такого рода испытания заставляют людей сближаться.
Алекс покачала головой и грустно улыбнулась.
– Мы сохранили хорошие отношения, но боюсь, что больше никогда не будем вместе. – Она внезапно припомнила, как Олсоп говорил ей, что недавно умерла его жена, и покраснела – ей не хотелось наводить его на грустные размышления. – Как вы справляетесь с воспитанием сына?
– Отлично, – сказал он, но лицо его погрустнело. – Люди думают, что такие, как мы, люди церкви, легче переносим такого рода вещи, но и нам свойственны те же переживания, что и всем прочим.
– Но у вас есть ваша вера.
Он снова улыбнулся.
– Порой она подвергается серьезным испытаниям. Особенно когда ваш сын жует во время проповеди.
Она усмехнулась.
– А как продвигается ваша книга?
– О, вы помните? Боюсь, очень медленно.
– Так всегда говорят мои клиенты.
– Она сама по себе достаточно сложна. А я все время… как-то отвлекаюсь. – Он выжидательно посмотрел на нее.
– Даже не знаю, с чего начать. – Алекс переплела пальцы. – Со мной происходят странные вещи, я напугана.
У него снова дернулся глаз.
– Что вы имеете в виду?
– Не знаю даже, как сказать. Необычные вещи, которым я не могу найти реального объяснения.
– Может, это воображение играет с вами шутки?
– Нет, дело не в воображении.
– Порой горе и потери влияют на нас таким образом.
Алекс покачала головой:
– Нет, тут не игра воображения. Ничего подобного. Неврастеничность мне не свойственна; я не позволила бы разыгрываться воображению. – Она посмотрела на него и еще сильнее переплела пальцы. – В моем доме происходит нечто странное, и так думаю не только я. – Алекс смотрела на него и думала: хорошо, если бы он был постарше, а то такой юный, такой неискушенный. – И мне посоветовали… – Она снова запнулась, чувствуя себя довольно глупо. – Мне посоветовали обратиться к экзорцисту.
