Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
Я без иронии поднял стопку.
– Поздравляю.
– Ну, как я сказал, повезло.
– И зачем ты мне это рассказываешь?
Он наклонился над столом и посмотрел на меня.
– Сам знаешь, зачем рассказываю.
Я подавил ухмылку. Он не виноват, просто не знает. Но старается.
– Ладно, Ари. Вот что, не буду я трогать твой груз. Исправлюсь, брошу пиратскую жизнь и заведу семью. Спасибо за совет.
Он покачал головой.
– Я ничего нового тебе не сказал, сам. Просто напомнил, вот и все. Жизнь – она как море. Вокруг гуляют трехлунные волны, и если пропустишь хоть одну, то она оторвет тебя от всех и всего, что тебе дорого.
* * *
Он, конечно, был прав.
Но немного опоздал.
Вечер застал «Дочь гайдука» на ее западном крюке пару часов спустя. Солнце раскололось, как яйцо, по сторонам от встающего Хотея, и по горизонту в обоих направлениях пролился красноватый свет. Низкое побережье Кошутского залива лежало плотным черным основанием на этой картине. Высоко над ней светились, как полная разогретых монет лопата, облака.
Я избегал передних палуб, где собрались наблюдать за закатом остальные пассажиры, – сомневался, что буду желанным гостем после своих сегодняшних представлений. Взамен я прошел по одной из грузовых галерей, нашел лестницу и забрался на капсулу. Вдоль нее шел узкий мостик, на котором я и уселся, скрестив ноги.
Я не потратил юность так бездарно, как Джапаридзе, но конечный результат отличался не сильно. Я выскочил из капканов дурацких преступлений и тюремного хранения в раннем возрасте, но был от них на волосок. К двадцати годам я променял банды Ньюпеста на службу тактическим морпехом Харлана – если хочешь попасть в банду, то выбирай самую большую на районе, а с тактиками никто не шутил. Какое-то время это казалось умным ходом.
Семь лет службы спустя ко мне пришли рекрутеры Корпуса. Обыкновенный отбор поместил меня на вершину шорт-листа, и мне предложили добровольно поступить на программу обучения чрезвычайных посланников. От таких приглашений не отказываются. Через пару месяцев я стал внепланетником, начали появляться пробелы. Меня не было дома – то перемещался пробоем к боевым действиям на Освоенных планетах, то прохлаждался на военном хранении и в виртуальной среде. Время ускорялось, замедлялось, теряло смысл из-за межзвездных расстояний. Я перестал следить за прошлой жизнью. Увольнения домой были редкими и с каждым разом вызывали чувство, что я там не на месте, из-за чего я брал их не так часто, как мог бы. Для чрезвычайного посланника весь Протекторат был игровой площадкой – раз я здесь, можно хотя бы мир посмотреть, рассудил я в то время.
И вдруг Инненин.
Когда уходишь из Корпуса, остается очень ограниченный выбор профессий. Никто не доверит тебе кредит, закон ООН открыто запрещает занимать государственные или корпоративные посты. Остается – не считая откровенной нищеты – или наемничество, или преступность. Преступность безопасней и проще. Вместе с парой коллег, которые также ушли из Корпуса после Инненина, я оказался на Харлане, затыкал за пояс местных правоохранителей и мелких преступников, с которыми они играли в догонялки. Мы заслужили репутацию, заняли вершину, сражали любого врага, как ангельский огонь.
Попытка семейного воссоединения началась паршиво, продолжилась еще хуже. Закончилась криками и слезами.
В этом виноваты либо все, либо никто. Мать и сестры уже стали незнакомками, память о наших узах расплылась на фоне четких и ярких функций памяти посланника. Я потерял их из виду, не знал, чем они живут. Особой новостью стал брак моей матери с кадровым чиновником Протектората. Я встречался с ним один раз и тут же захотел убить. Чувство наверняка было взаимным. В глазах семьи я где-то переступил черту. Хуже того, они были правы – мы только расходились, где именно была эта черта. Для них она была неотделима от границы между моей военной службой для Протектората и шагом в несанкционированную преступность ради личной выгоды. Для меня она оказалась менее определенной и возникла незамеченной во время службы в Корпусе.
Но попробуй объясни это тому, кто там не служил.
Я пробовал недолго. Мгновенная и очевидная боль, которую я этим причинил матери, заставила меня остановиться. Ей это дерьмо было ни к чему.
От солнца на горизонте остались расплавленные крохи. Я взглянул на юго-восток, где сгущалась тьма, приблизительно в сторону Ньюпеста.
Навещать я никого не собирался.
Кожаное хлопанье крыльев за плечом. Я поднял взгляд и заметил рипвинга, парящего над грузовой капсулой, – то черное, то отливающее зеленым пятно в последних лучах солнца. Он сделал надо мной пару кругов, затем дерзко приземлился на мостике метрах в пяти от меня. Я повернулся в его сторону. У Кошута они почти не сбивались в стаи и размером были больше, чем те, которых я видел в Драве, и этот зверь был длиной в добрый метр от перепончатых когтей до клюва. Достаточно здоровый, чтобы я порадовался, что вооружен. Он с шорохом сложил крылья, поднял одно плечо в моем направлении и, не моргая, смерил меня взглядом. Он как будто чего-то ждал.
– Чего вылупился?
Долгий миг рипвинг молчал. Затем выгнул шею, расправил крылья и пару раз проскрипел мне. Когда я не сдвинулся с места, он успокоился и удивленно наклонил голову.
– Я к ним не пойду, – сказал я ему наконец. – Так что даже не уговаривай. Прошло слишком много времени.
И все же в темнеющих сумерках вокруг я почувствовал тот же зуд, что и в капсуле. Словно тепло из прошлого.
Словно я не один.
Мы с рипвингом сидели, нахохлившись, в шести метрах, наблюдая друг за другом, пока опускалась темнота.
Глава двадцать первая
Мы вошли в гавань Ньюпеста около середины следующего дня и подползли к швартовочному месту с мучительной осторожностью. Весь порт забили ховерлодеры и суда, сбежавшие от штормовых метеоусловий в восточном краю залива, и портовое ПО раскидывало их по причалам согласно какой-то интуитивно не понятной математической схеме, для которой у «Дочери гайдука» не было интерфейса. Джапаридзе перешел на ручное управление, проклиная машины в целом и ИскИн администрации порта в частности, пока мы пробирались через как будто случайные кучки кораблей.
– Накати то, накати это, блин. Если б я хотел столько техники в башку, пошел бы в деКом.
Как и у меня, у него было легкое, но заметное похмелье.
Мы попрощались на мостике, и я спустился на бак. Я сбросил рюкзак на берег, пока нас еще с лязгом подтягивали автошвартовщики, и перескочил сокращающийся разрыв с борта на верфь. Заслужил пару взглядов от зевак, но никакого внимания со стороны властей. С кружащим на горизонте штормом и забитым до упора портом охране хватало проблем и без легкомысленных способов схода на берег. Я подобрал рюкзак, закинул на плечо и влился в редкий поток пешеходов на верфи. На меня влажно осела жара. Через пару минут я был далеко от набережной, обливался потом и махал автотакси.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
