Если американской разведке удалось «отловить» Каудера, то «Смершу» в качестве «трофеев» достались практически все сотрудники «Бюро Клатта». В ходе следствия они подробно рассказали о самом Каудере, а также о целях, задачах, формах и методах работы «бюро».
Правдивость их показаний не вызывает сомнения, так как читатель, надеюсь, согласится, что шифровальщики — это те лица, которые, кроме самого руководителя разведоргана, имеют доступ к самой секретной информации о деятельности своего подразделения. Приведем некоторые фрагменты из материалов следственных дел. К тому же сами допрашиваемые не знали, почему советская контрразведка проявляла такой интерес к «Максу».
Из протокола допроса шифровальщика Шнайдер-Штурма-старшего: «Вопрос: С какой целью на радиостанциях в Вене указывались „Макс“ и „Мориц“. Ответ: Насколько я знаю, имена „Макс“ и „Мориц“ являлись условными обозначениями и не были ни фамилиями, ни псевдонимами агентов, доставлявших Клатту разведывательные данные. Им условно обозначались только районы, по которым Клатт давал „Абверштелле-Вена“ свою разведывательную информацию. Так, например, все разведывательные данные о Советском Союзе, как по фронту, так и по не оккупированной немцами территории, обозначались именем „Макс“, а все данные о Турции, Ближнем и Среднем Востоке обозначались именем „Мориц“. Впоследствии или раньше разведывательные данные о Советском Союзе частично обозначались „Анкер“. Помню также обозначения „Ибис“ и „Анатоль“».
На вопрос Шнайдер-Штурму, откуда это известно, он ответил: «Я лично видел, как Клатт группировал разведывательные материалы по районам. В отношении разведывательных сведений о Советском Союзе я могу точно сказать, что, получая их от Ланга, Клатт помечал их обозначением „Макс“ в отличие от других разведывательных материалов, которые он помечал названными выше мною обозначениями».
Исчерпывающие показания о деятельности «бюро» дала и другая шифровальщица — Валентина Дейч. Женщины, как известно, любопытнее мужчин, поэтому она сообщила более разностороннюю информацию. В частности, она рассказала о разведывательной работе «бюро» против Советского Союза: «Разведывательную деятельность против Советского Союза возглавлял источник „Макс“. Первое время его резидентура находилась в Софии, его стационарная установка держала связь с Будапештом, иногда радиотелеграммы со шпионскими сведениями подписывались „Морицем“, мне кажется, это был помощник Макса. При занятии частями Красной Армии Софии Макс переехал в Братиславу, где также занимался разведывательной деятельностью против СССР и англичан на итальянском фронте».
Германская разведка активно использовала для подрывной работы против Советского Союза русских эмигрантов. В их числе был известный белогвардейский генерал A.B. Туркул. На вопрос о связи Каудера с генералом Туркулом Дейч сообщила: «В январе 1944 года Туркул посетил Клатта один, и для перевода их разговора между собой Клатт пригласил меня. В те дни была сильная бомбардировка Софии, и в течение нескольких дней от Ира[166] не было никаких сообщений. Клатт через меня поставил перед Туркулом такой вопрос: если что-либо случилось с Лонгиным Федоровичем, будут ли продолжать поступать регулярно материалы? Туркул ответил, что нечего беспокоиться, все будет в порядке. Тогда Туркул вторично задал вопрос, знает ли Туркул лично и говорил ли ему Ира о лицах, предоставляющих материал Ира. Туркул уклонился от прямого ответа и снова заявил, что все будет по-прежнему в полном порядке».
В ходе допроса 30 апреля 1945 года Валентина Дейч дала подробные показания о «технологии» работы «Бюро»: «…Вопрос: Кто принимал телеграммы из Советского Союза, из каких городов, по каким позывным, часы приема?
Ответ: Непосредственно из Советского Союза радиотелеграммы к Клатту никогда не поступали, и поэтому указать города, из каких они исходили, не могу. Как я указала выше, телеграммы из Советского Союза поступали только от Ира из Софии, Будапешта или Братиславы, в зависимости от того, где Ира находился (оговариваюсь, что все мои показания по данному вопросу относятся к 1944 году, за период моей работы у Клатта) […].
Вопрос: Каким путем и какого характера материалы поступали в разведывательный орган Клатта из Советского Союза?
Ответ: Материалы из Советского Союза в разведорган Клатта поступали преимущественно по радиосвязи из Софии от Ира Лонгина Федоровича. Мне помнятся два-три случая весной и летом 1944 года, когда Клатт приносил донесения, неизвестно откуда взятые, и передавал их в Вену. Телеграммы по Советскому Союзу по своему содержанию носили военный характер — отражали передвижения частей Красной Армии, намечаемые операции советского командования, предстоящие бомбардировки советской авиацией и т. п. Были единичные случаи, когда поступали телеграммы политического характера.
Вопрос: Куда передавались получаемые Клаттом материалы по Советскому Союзу?
Ответ: До августа 1944 года все получаемые телеграммы передавались Клаттом в Вену на радиостанцию „Вера“, а с августа передавались одновременно в два адреса: Вена — „Вера“ и в Берлин — „Бург“. Причем все абсолютно телеграммы о Красной Армии и по Советскому Союзу, получаемые от Ира Лонгина Федоровича, обозначались „источник Макс“. Отсюда могу заключить, что Ира — это и есть Макс».
25 июня 1947 года В. Дойч дала дополнительные показания по этому вопросу: «…Вопрос: Клатт имел в Советском Союзе агента „Макс“?
Ответ: Раньше я уже показала, что „Клатт“ вообще не имел агентуры в Советском Союзе, отсюда и агента „Макс“ у него не было. Однако имя Макс указывалось в радиограммах Клатта о Советском Союзе и Красной Армии, которые он направлял в „Абверштелле-Вена“.
Вопрос: Покажите об этом подробно.
Ответ: Получая от Ланга разведывательные данные о Советском Союзе, Клатт лично их просматривал и вносил в них некоторые изменения, главным образом стилистические. Как правило, Клатт вычеркивал из них все, что могло быть невыгодно для немецкого командования. Затем Клатт давал текст радиограмм шифровальщикам, в том числе мне, для зашифровки. Таким образом, я имела возможность сравнивать радиограммы, полученные от Ланга, с радиограммами, которые Клатт направлял в Вену. При этом я заметила, что, кроме вышеуказанных изменений, Клатт всегда указывал на радиограммах Ланга с разведывательными сведениями о Советском Союзе „Макс“, в то время как в радиограммах Ланга „Макс“ не упоминался вовсе. Как мне известно от ряда сотрудников Клатт, такой порядок, когда на радиограммах указывались подобного рода обозначения, существовал давно. В частности, все материалы о России Клатт помечал именем „Макс“, данные об английских войсках на Ближнем Востоке — именем „Мориц“, данные о Турции обозначались „Анкер“ и „Анатоль“, а об Египте — „Ибис“».
В советском плену очутилась и жена-любовница «Клатта» — Герда Филитц. Она также была допрошена ходе следствия по делу сотрудников «Люфтмельдекоппф-Зюдост». Из протокола допроса Г. Филитц от 19 апреля 1945 года:
