На ночь я читала американский журнал «Нью-Йоркер», опять-таки без словаря. Это мой метод, обычный метод ленивого человека.
Но, понимая журнальные тексты, я совершенно не врубалась, о чем идет речь в общих вечерних беседах, однако говорить-то надо!
В результате моя подружка японка меня по ходу дела учила простым вещам: когда ты кого-то приглашаешь к себе, надо говорить «кам!». А то я ее зову к себе в мастерскую, говорю «иди!», а она поворачивается и уходит. Оказывается, я ей говорила «гоу», то есть уходи.
И каждый раз, когда я произносила свое «гоу» и тут же «кам», мы хохотали. Это был мой первый урок бытового английского.
Статьи-то я читала и по археологии, и по проблемам эмиграции, но «гоу» и «кам» мне там не встречались…
Однажды я вырвалась из нашего монастыря на волю, поехала навещать старинный городишко по соседству, километров за сто. Прежде чем осматривать город, я стала искать гостиничное агентство, проплутала два часа, а это самое худшее в новом месте: совершать прогулки из бытовых побуждений безо всякой свободы души…
Знаменитейший город мира поворачивался ко мне какими-то офисами, запертыми дверями, длинными поездками безо всякого результата. Я не видела ни дворцов, ни старинных улиц. Ноги гудели.
День погас, я была без крыши над головой, агентство так и не нашлось, и только тут я вспомнила, что в похожих обстоятельствах, находясь без гостиницы в Амстердаме, мы обнаружили жилбюро на вокзале!
Так что только вечером оно и явилось мне именно на неосвещенном, мрачном вокзале, причем запертое на ключ.
Я заняла очередь и познакомилась с беженкой из Колумбии с тремя детьми (там жуткий террор наркомафии!) и, попутно, с тремя страшного вида мужчинами, которые уже поговорили с колумбийкой, предложили ей квартиру за бешеную цену и теперь стояли на глазах у очереди и бренчали ключами, но мне они отказали, не хотели пускать человека на одну ночь.
Наконец, когда я попала в агентство, у нас состоялся разговор на местном языке. Агент, тщедушный, как серийный убийца из старого фильма «М», открыл дверь агентства своим ключом, выпустил обслуженного клиента, оглянулся по-шпионски, впустил меня и сел за бронированное стекло.
Обстановка была тревожная: тьма, ключи, чего-то все боялись тут. Я попросила номер на одного человека, с душем.
Дядя покопался, помычал, глядя в свою тетрадь, и сказал:
— Есть. Вы хотите рядом с кладбищем?
Я вспомнила троих частников с ключами и радостно кивнула.
Он значительно добавил:
— Улица Кап дом тринадцать!
Я опять кивнула. Чего бояться-то? Ну и тринадцать, подумаешь. Попросила отметить на моей карте эту улицу Кап.
— А как туда доехать?
Он, понизив голос, отвечал:
— Автобус номер тринадцать!
О-па! Кладбище и два раза цифра тринадцать. Хорошо же.
Теперь я со свободной, легкой душой бродила по темному городу, чудный городишко времен гуннов и скифов — когда народ майя строил свои пирамиды, когда мы молились пню, ляплянтцы уже имели мощеные тротуары, живописцев и водопровод.
Одно мне не понравилось — в древнем замке великого герцога, куда я добиралась по кирпичным мостовым вверх и вверх, там на стенах висели типовые как бы квадраты Малевича, но не черные, а такие голубенькие или желтые, размером с фасад табачного киоска. Один был светлосерый.
Крашенные, однако, ровно. С малярной точки зрения не подкопаешься.
Это называлось коллекцией современного искусства 50—70-х гг. Я плюнула и ушла.
Уже давно пала ночь. Редкие огоньки горели в домах. Я вспомнила тревожную обстановку на вокзале и струсила. Где он, автобус № 13? Таксистов я тоже боялась, и не напрасно, я много о чем прочла в ляплянтских журналах, посвященных убийствам, свадьбам и разводам.
Подойдя к фонарю, я стала искать на карте дорогу к улице Кап. Мой агент поставил там кружочек, хорошо что не крест.
Я тщательно выбирала маршрут по карте, минуя зеленые пятна насаждений. Мало ли что они означают! Может, это вообще район кладбищ! Чего там рыскать ночью. На улице Кап мне и так оно обещано.
Короче, когда я нашла свою темную улицу Кап, там вообще не было номера 13!
Был номер 11 (с надписью «Отель Великий Герцог»), и затем, через какой-то мрачный склад или гараж, шла веселая циферка «5», не туда иду? Вернулась.
Перед номером 11 было «9». Подошла опять к пятерке, и за ней выскочило мне «25»! Мистика.
Возвратилась к номеру 11, уже по-настоящему испугавшись. Во-первых, где тут родное кладбище, обещанное агентом? Вообще, глядишь, останусь ночевать у этого склада.
Пошла к фонарю, заглянула в карту. Еще чего! Улиц Кап две штуки!
С горя завернула к Великому Герцогу в отель, дом 11, спрашивать, где тут дом 13.
А там сидела совершенно глухая как пень бабушка лет девяноста и тревожно улыбалась, адресуясь в дальний угол потолка и покачивая нижней челюстью, как наш школьный скелет в кабинете зоологии, когда мальчики мимоходом бренькали его по подбородку.
Потом на мой вопрос явился, видимо, ее сын, благородный старик, и ответил:
— Нигде.
Еще того круче.
Но тут я предъявила оплаченную квитанцию из агентства, чтобы доказать, что дом 13 существует, и старец (удивительно) меня принял к себе, взял мой паспорт, выдал мне ключ с цифрой 90 на бирке, показал направление и исчез со своей мамочкой.
Первый этаж. Я пошла, рассчитывая увидеть длинный ряд дверей, но их было только три: 5, 6 и 7. Где же моя девяностая?
Судьба шутит со мной шутки, однако. Где я ночевать-то буду?
Повернула бирку. Из «90» получилось «06». Ура!
Открыла шестую дверочку и тщательно ее заперла.
Зажгла свет. Лампочка где-то вдали, метрах в пяти, под потолком, засветилась, ватт в 25.
И ничего! Это была моя комната на ближайшие двенадцать часов!
И приняла душ, легла, включила телевизор и стала смотреть сразу три фильма: японский про бандитов, американский про бандитов и местный ляплянтский сериал про бандитов и собаку — охотницу на наркодилеров. Там один отрубил себе палец, а ему за это всадили нож в живот.
Но мне это было как до моей лампочки.
Я не на улице и не на вокзале. И не на асфальте на газете. Только не это. Я у себя дома, господа.
Вернувшись в свой литературный замок, я стала рассказывать терпеливому японскому композитору Икоэ, моей подружке, эти приключения на чистом английском языке, сопровождая свою повесть смехом.
