Женщина поморщилась, зато Юан, успевший взять себя в руки, ответил:
— Все в порядке, дядя Тибор. Тетушка права. Я завелся.
— А я не удивлен, — улыбнулся Тибор, обходя вокруг Валли так, словно тот был скульптурой. — Конечно, ты завелся, раз явился наш рыжий демон. Ну что, племяшек (это относилось к Валли), как дела? Хорошо дома?
— Не то слово! Весело и интересно! — тут же отозвался Валли. — Никогда подобного представления не видел!
— Траур еще не закончен, — зачем–то напомнил Тибор.
Шазаль наблюдала за ними, отдавая себе отчет в том, что, скорее всего, за каждой фразой скрывается нечто, не ясное, вероятно, ей одной. Она снова почувствовала себя чужой.
К тому же ей показалось подозрительным, как вовремя появляются в зале члены семьи. Создавалось впечатление, что каждый из них выбирал наиболее удобный момент.
Она могла бы поклясться в том, что Тибор, прежде чем «войти», долго слушал, находясь где–то поблизости.
И, внезапно набравшись смелости, девушка громко заявила:
— Я устала и пойду к себе.
На точеном лице Хэргал в долю секунды появилось и пропало понимающее выражение. Уж кто–кто, а она лучше всех понимала племянницу.
— Иди, конечно, — с каким–то виноватым выражением лица ответил Юан. — Все это не очень–то приятно слушать!
— Их главнейшество демонстрирует внимание к родственникам, — прокомментировал Валли, одаривая Юана презрительным взглядом. — Шазаль, не убегай! Ты разве не хочешь выяснить, почему этот надутый индюк тебя бросил? Ну, спроси, не бойся. Почему, пустившись вместе с тобой в это дурацкое путешествие, он, проснувшись однажды и не обнаружив тебя рядом, спокойненько отправился домой? В то время как ты сходила с ума и искала эту… неблагодарную, вероломную скотину?
— Валли! — прозвучал чей–то умоляющий вскрик, и Шазаль далеко не сразу сообразила, что кричала она сама.
— Что? — рыжеволосый подросток усмехнулся. — Вспомни, что я тебе говорил?
— Я решил, что она дома, — процедил сквозь зубы Юан.
— Да? Надо же, как удачно и вовремя ты пришел к такому выводу. А тут как раз всемогущий дед, прекрасно зная о коварстве стен, вдруг попал в эту полость… И тебе, красавчик, конечно, ничего другого не оставалось, как принять все, что, по завещанию деда, предназначалось СТАРШЕМУ ИЗ ВНУКОВ. Точнее — внучке. Теоретически все правильно. Ты же идешь по старшинству за Шазаль, верно?
Юан смертельно побледнел. У него задергались губы, и от напускного равнодушия не осталось и следа.
— Что ты несешь? — вскрикнул он. — При чем здесь я? Я не знал, что дед погиб! И Шазаль никто не чувствовал! Даже Хэргал!
— Это верно, — медленно кивнула женщина. — Теперь все встало на свои места: Шазаль находилась в таком месте, что ее нельзя было почувствовать…
— Прямо скажем: попала она туда не по собственному желанию, — с непонятным оживлением добавил Тибор.
Шазаль с опаской покосилась на него. Еще при первой встрече Тибор повел себя так, словно знал ее всю жизнь. Теперь он улыбался, словно ситуация его несказанно радовала.
С каждой минутой, с каждым словом, произнесенном в зале, Шазаль все сильнее сожалела о том, что не ушла в свою комнату сразу же. Что вообще вернулась в Черный замок, полный загадок и недомолвок. Что в свое время не сбежала от пугающей, слепой, но невероятно красивой женщины, выбравшейся из–под камней…
Впрочем, Шазаль пыталась лукавить сама с собой. Душа словно раздвоилась. Одной половиной Шазаль ХОТЕЛА сожалеть о тихой, беспросветной жизни в Северном Захолустье. Однако другой половиной души она все принимала как должное и чего–то ждала. Чего? Что сейчас прекратится этот тяжелый разговор? Что вдруг войдет Китарлис?
Но вместо деда вошли родители Юана: Айкен и Толэсса. По их лицам невозможно было понять, слышали они разговор в зале или нет. Лишь Толэсса, взглянув на сына, озабоченно нахмурилась.
— Мы, похоже, пропустили что–то интересное… — непринужденно произнес самый младший из всех сыновей Китарлиса и, выпустив руку жены, подошел к Валли, который оказался к нему ближе всех.
— Великое небо! — от удивления Айкен даже присвистнул. — Валли, ты ли это? Но где ты был?.. Впрочем, что я говорю! Добро пожаловать домой! Уже ругаетесь? (На взгляд онемевшей Шазаль, это было произнесено таким же тоном, как, например, «Сегодня опять идет дождь».) — Не дожидаясь ответа, мужчина прошел дальше, заметил Шазаль, так и оставшуюся стоять возле кресла. — Это ты? Но… — Он в явном замешательстве взглянул на сына, потом снова на племянницу и обвел взглядом остальных. — Та–ак, понимаю. Ситуация неприятная. Шазаль вовсе не умерла.
— Как того кому–то хотелось! — криво ухмыльнулся Валли.
Айкен отмахнулся от него, как от надоедливой мухи:
— Тебе–то что?
Тибор неожиданно расхохотался, откидывая назад голову и сверкая зубами:
— Ох, не могу! А ведь правда. Ха–ха–ха! То–то я чувствовал некоторую неувязочку! А вот пришел наш самый умный, и все стало на свои места! — продолжая смеяться, он подтолкнул Бьерека локтем в бок: — Скажи мне, дружище, откуда это у твоего старшего сына взялось умение переживать и хлопотать за кого то другого, кроме себя самого? А?
Бьерек хмуро промолчал, а Тибор продолжал, мягким, звериным шагом двинувшись к Валли:
— Ну, рыжее ты наше проклятие, скажи дорогому дядюшке: а тебе–то какой резон метать громы и молнии в защиту Шазаль? Допустим, каждый из нас знает, что она беспомощна, как новорожденный котенок. Но для тебя это не повод. Тебя никогда в жизни ничья судьба не волновала. Ты вечно подслушивал, подсматривал, а потом бросался словами, которые коверкали людям жизнь. Так в честь чего этот бой быков?
— Просто она меня спасла, — быстро ответил тот.
— Ну и что? — Тибор поднял брови. — Да тут, по моему, каждый тебя по разу спас, когда ты, по детской глупости, находил разные приключения на свою голову. И что мы получали в ответ? Ничего, кроме гадостей. Так зачем же, интриган ты недоучившийся, ты пытаешься сделать вид, что защищаешь интересы Шазаль?
— Я хочу знать, кому обязан годами, проведенными в обществе придонных скатов.
— Не вяжется! — жестко отрезал Тибор, и все его веселье разом куда–то улетучилось. — Ты в данный момент занят другим. Совсем другим. Имей в виду, племяшек: ты, конечно, можешь обмануть Шазаль, но не нас.
— В чем он меня обманул? — неестественно высоким голосом спросила та, неприятно пораженная до глубины души.
Тибор жалостливо посмотрел на племянницу:
— Я думаю, что во всем.
— Как это? — Шазаль чувствовала, что ее силы на исходе. Вот–вот колени ослабнут, и она упадет на пол на глазах у всех.
Мир вокруг нее в очередной раз переворачивался. Точнее — его умело переворачивали родственники.
