– Нет, ты не знаешь, как это… Видеть из года в год во сне и эту татуху, и тот вечер. Бедный маленький мальчик! – всплеснул руками Павел. – Он мог тогда закричать, наверное, мог. Когда увидел черного страшного дядю в маске и с пистолетом. Мальчик знал, что маме грозит опасность, что можно хотя бы доползти до телефона… Хотя бы закричать на весь дом… Но он сидел под столом и скулил. Почему, Энди?! – воскликнул Павел.
Он словно ожидал от брата ответа. Андрей повернулся к нему, но говорить не хотелось. Слова были так ничтожно бессмысленны.
– Я всю жизнь задаю себе этот вопрос, – сказал Павел. – Почему? Неужели только потому, что страшный дядя приказал мальчику сидеть тихо и не пикать? Или в глубине души мальчик хотел наказать маму, которая всегда больше любила старшего брата… А мальчику доставались одни объедки со стола любви. Огрызки… остатки любви… Может, поэтому?
Павел умолк и посмотрел на Андрея задумчиво. Он ждал ответа. Андрей покосился на ствол пистолета, направленный ему в живот.
– Не надо, братик, – сказал Павел. – Не глупи, а?
Андрей смотрел на Павла мрачно. Спросил глухо и безразлично:
– Ты зачем мне это рассказываешь? Исповеди захотел?
– Я правда не планировал убить Володина, – сказал Павел. – Хотя его признание было эффектным. Красиво получилось, согласись? Приятный бонус в нашем квесте.
Павел заглянул Андрею в глаза, словно пытался прочесть его мысли.
– Ну же, брат мой… Задай свой вопрос!
Андрей смотрел в его лицо, в поблескивающие от возбуждения глаза, и с тоской думал, что ответа там не найдет.
– Тебе не интересно? – улыбнулся Павел. – Врешь.
– Почему? – глухо сказал Андрей.
– Вот! – Павел потряс пистолетом. – Молодец! «Почему» – это вопрос вопросов. Скажи, ты сильно мучился им? Как ты бы описал свое состояние? Мне интересно, правда…
– Пошел ты!..
– Не хочешь, а жаль. Водички еще налить?
– Почему?! – выкрикнул Андрей.
– О-о, ты кричишь – значит, приходишь в себя. Отрадно, отрадно.
Павел присел на стол, где еще недавно восседал Володин. Пистолет он держал обеими руками направленным на ноги Андрея.
– Помнишь, я спросил про поцелуи мамы? – сказал Павел. – Вот ты их помнишь, а я нет! Их не было у меня, получается. А почему? Почему у тебя были мамины поцелуи, а у меня нет?
– Все у тебя было… Ты просто не помнишь, гад.
– Я все помню! – выдохнул Павел. – Я помню, как папа считал меня чуть ли не монстром, погубившим маму! Он-то все понимал, мне кажется… Еще я помню это скотское ощущение, когда с каждым годом ты все больше и больше превращаешься в изгоя, в белую ворону, которую просто терпят в доме. А в это время старший брат становится любимчиком. Он нагло забирает себе всю любовь, предназначенную для двоих… Почему, спрашивал мальчик, почему? Но не находил ответа. Неужели только потому, что никто не понимал его страданий?
– Ах, так ты страдал…
– Я задавал себе этот проклятый вопрос! – выкрикнул Павел. – Я каждый день орал его в подушку. Почему? Почему он, а не я?!
– Больное воображение, Паша.
– Фиг там, Энди! Если бы!.. На рыбалку – старший. Взять в институт – старший. Игрушки – ему в первую очередь. И новые шмотки – старшему, ведь младший доносит, младшему и объедки сгодятся. Деньги на обучение, деньги на шлюх, деньги на ресторан, деньги по любому поводу… Старший, старший, старший…
– Что ты несешь?! Не преувеличивай.
– Он когда умирал, тебя звал! Не меня!
– Так это я во всем виноват? – стиснув зубы, сказал Андрей.
– Ты всегда пер напролом, как танк. Ты когда-нибудь вылезал из своей бронированной башни? Чтобы обернуться и посмотреть, что же уцелело после твоих гусениц?
– Больная фантазия… Как всегда.
– У меня фантазия! А у тебя что больное? Я знаю… Эго!.. Вспухшее настолько, что ты не погнушался запустить щупальца прямо мне в сердце! Ты захотел Ленку, и ты ее забрал. Ведь только это было важно, правда? Получить то, что хочется? А какое пепелище потянется за танком… Ты думал хоть раз об этом, Железный Дровосек? Думал о пепелище?
– Слушай, ты!.. – крикнул Андрей. – Не строй из себя!.. Обиженный мальчик… весь такой в соплях! Любви ему недодали! На блюдечке не принесли!
– Опухоль, – невозмутимо сказал Павел. – Вот что у тебя под броней вместо сердца. Гноящееся, нарывающее эго.
– Ну, отомстил?! Доволен теперь, сволочь?!
Андрей смотрел на него с ненавистью. Павел ухмыльнулся:
– Доволен, Энди. Когда долго о чем-то мечтаешь… Признаюсь, я не рассчитывал, что когда-нибудь отомщу тебе и Элен. Хотя на досуге серьезно изучил теорию и практику ядов. Нет, правда! Я не знал – как? Это же должно быть красиво, а не просто мокруха какая-то. Фу-у. Папе спасибо, папа помог.
– Чт-о-о?!
– Помог тем, что умер.
Андрей смотрел на него исподлобья. Оторопь исчезла, сознание примирилось с тем, с чем примириться было невозможно, не осталось ничего, кроме ненависти. Жгучей, сосущей, душащей…
– Точно пить не хочешь? – участливо поинтересовался Павел. – Нет? Так я дорасскажу… Понимаешь, у папы тоже была дилемма. Он умирал и звал тебя, а рядом оказался только я. Пришлось поведать тайну отщепенцу Павлику.
– Значит, сказал он тебе все?! – прорычал Андрей.
– Нет, не все! – воскликнул Павел. – В том-то и была засада, Энди. Оттуда и появился наш квест. Папа лишь успел признаться, что воздвиг в центре лабораторию, но где, сказать не успел. Он не был уверен, что Пальмирин после его смерти уничтожит материалы по технологии. Поэтому он хотел, чтобы я это сделал, понимаешь? Чтобы я нашел Пальмирина, я проник в бункер и уничтожил этот ноут. В последние свои минуты папа в бреду бормотал те странные слова. Я-то ошибочно полагал, что слова – это признаки компании, где работал Пальмирин… В общем, пустил я себя и тебя по ложному пути. Но результат-то достигнут, это главное, согласись?
Павел взглянул на Андрея вопросительно, будто ожидал всплеска злобы, но Андрей несколько мгновений молчал, размышляя, потом уныло спросил:
– Это же ты взял ноут отца из его квартиры?
– Конечно, я. Только в нем ничего не было. Папа зачистил диск намертво. Все самое главное находится только тут.
Павел придвинул ноутбук к ноге и легонько постучал рукоятью пистолета по его крышке.
– Володин был прав, – сказал он. – Стоимость этой железки трудно оценить. Это – целое состояние и даже больше. Помнишь, я рассказывал про немцев, которые на меня вышли, пока я в Испании аниматором работал?
– Ну, помню.
– Так вот. Я тебе солгал. Не послал я их тогда подальше, а, наоборот, заключили мы сделку. Если я найду материалы папани, то немчура за ценой не постоит. И разумеется, как только папа признался про лабу, я с чуваками сразу связался. Они подтвердили все договоренности. Наверное, хочешь знать, о какой сумме речь? – осклабился Павел.
