— Но что заставило ее прийти сюда и напасть на мисс Стюарт? — пробормотал инспектор. — Ума не приложу!
— Она моя сестра, — отчетливо сказала Хелен, услышавшая эту фразу.
— Сестра? — инспектор с недоверием вскинул брови, переводя изумленный взгляд с Карен на Хелен.
— По матери, — пояснила Хелен. — Ее зовут Карен Бертон. Она носит фамилию моего отчима.
— Я Каролина Браун! — Карен рассмеялась. — Не понимаю, почему она так упорно называет меня другим именем! Впрочем, мне наплевать. Пусть называет меня так, как ей больше нравится. Она симпатичная женщина. А вы как думаете? Она знакома с этим американским киноактером! Теперь у меня точно будет его автограф. Вот только напрасно она напялила на меня эту одежду. Мне по душе светлые тона. Пусть вернет мне мой костюм! По моему, он был желтого цвета.
— Да, Карен! Совершенно верно! — заверила ее Хелен. — Тебе всегда нравился этот цвет. Разве не так, Канарейка?
Девушка замолчала и пристально посмотрела на Хелен.
Инспектор Свифт с интересом ожидал, чем закончится их странный разговор. Дэн наблюдал за реакцией сыщика.
— Твое лицо кажется мне знакомым, — наконец произнесла Каролина. — Где то я его уже видела. Ты такая красивая и добрая! Так мы с тобой и вправду знакомы?
— Ну конечно, Карен! — мягко сказала Хелен. — Я — Хелен. Только не волнуйся! Скоро ты все обязательно вспомнишь. А пока тебе нужно поехать вместе с этим джентльменом. Я навещу тебя позже.
— И принесешь мне мои вещи?
— Разумеется!
— Вы останетесь здесь? — спросил инспектор Свифт у Дэна, когда полицейские увели задержанную.
— Нет. Мы поедем домой, — ответил Дэн. — Так что звоните по известному вам номеру телефона, если мы вам понадобимся.
— Чем бы ни завершилась эта история, девушке не обойтись без помощи, — сказал Свифт. — На вас можно рассчитывать, профессор Форрест?
— Безусловно, — не задумываясь, ответил Дэн.
В данный момент в его помощи нуждалась и Хелен. Каковы будут последствия этого сложного дела? Выдержит ли психика Хелен суровые удары судьбы? Она так долго носила боль в душе, скрывая семейную тайну от окружающих, но правда все таки вышла наружу. Нож является безусловной уликой, свидетельствующей против Каролины. Хелен придется смириться с фактом, что ее сестра — убийца, на кровавом счету которой целая серия жестоких преступлений. Разразится скандал. По своему печальному опыту Дэн знал, что порой родственники осужденного накладывают на себя руки, не перенеся позора…
Как психиатр он сомневался, что Карен вновь обретет душевное здоровье. Возможно, ей даже лучше оставаться в нынешнем состоянии: прозрение может обернуться для нее еще большей бедой.
— Поехали домой, Хелен, — тихо сказал он. — Тебе нужно отдохнуть.
— Мой дом здесь, — ответила Хелен, глядя прямо перед собой остановившимися глазами.
Дэн понял, что нужно проявить твердость.
— Нет, Хелен! Теперь мы живем вместе в моем доме! Я дал инспектору адрес и номер телефона. Мы оба можем понадобиться полиции.
— Мне следовало поехать вместе с ней, — пробормотала Хелен.
— Это пока невозможно, — сказал Дэн и, взяв ее за руку, повел к выходу. — Сейчас она в спокойном состоянии, для тревоги нет оснований. Полиция во всем сама разберется, уверяю тебя. Ты навестишь ее позже.
— В ней живут одновременно два человека, даже три! — сказала Хелен. — Но она забыла, что когда то была Карен.
— Быть может, это и к лучшему, — сказал Дэн.
Всю дорогу Хелен угрюмо молчала. Ее подавленность беспокоила Дэна. Опасаясь срыва, он старался сократить путь и гнал машину на бешеной скорости. Как только они вошли в дом, он сразу же включил свет и налил ей в бокал бренди. Хелен молча села в кресло и уставилась в одну точку.
— О чем задумалась? — спросил Дэн, выждав некоторое время.
— Так, ни о чем! — ответила Хелен, скользнув по нему рассеянным взглядом. — Никак не могу сосредоточиться, мысли постоянно скачут.
— Попытайся взять себя в руки! — приказал ей Дэн, сверля своими золотистыми глазами. — Расскажи мне о Каролине.
— Ее зовут Карен, — рассеянно поправила его Хелен. — Мы с ней сестры по матери. Когда мне исполнилось два годика, мама во второй раз вышла замуж. Карен моложе меня на два года.
Она умолкла и уставилась на огонь в камине. Дэн ждал, когда бренди развяжет ей язык.
— Отчим сразу же невзлюбил меня, — продолжала Хелен, слегка охмелев. — Он редко со мной разговаривал. А когда я подросла, вообще перестал обращать внимание на меня, смотрел как на пустое место.
— А как относилась к этому твоя мать? — спокойно спросил Дэн.
— Сперва его равнодушие обижало ее, потом она стала его бояться.
— Почему она боялась его, Хелен?
— Он пил. По моему, он пил всегда. Но в детстве ни я, ни Карен этого не понимали. Мама избегала разговоров на эту тему. Из за пьянства он вскоре обанкротился, нам пришлось перебраться из престижного района на окраину города. Вот так и очутились мы с Карен в старом доме на длинной улице возле пустыря перед Терлейским парком.
Дэн молчал, сопоставляя рассказ Хелен с тем, что он узнал от инспектора Свифта. Каролина, или Карен, тоже обитала в заброшенном доме возле пустыря. Совпадение ли это?
— Продолжай, Хелен, — наконец подал голос он. — Итак, вы переехали в старый дом. И какие же люди жили с вами по соседству? Рассказывай, мне это интересно!
— Мне не хочется говорить о своем прошлом, — прошептала Хелен. — Я не желала, чтобы ты о нем узнал. Я старалась скрыть его от тебя. Боялась, что ты ужаснешься, когда узнаешь, кто я на самом деле.
Дэн подсел к ней поближе и обнял ее. Она расслабилась, и он сказал:
— Послушай меня внимательно, Хелен! Что бы ты мне ни рассказала, я не изменю отношения к тебе. Я хочу быть рядом с тобой. И ничто не в силах разлучить нас. Если ты хочешь, чтобы я помог Карен, ты обязана все рассказать без утайки! Мне нужно знать как можно больше о ней и о тебе, понимаешь?
— Я ничего дурного не совершила! — внезапно взорвалась Хелен. — Но я обязана была что то предпринять! Меня можно упрекнуть только в бездействии… С каждым днем нам жилось все труднее и труднее. Денег постоянно не хватало. Отец продолжал пить. Наконец он стал заставлять мать…
Хелен судорожно вздохнула и замолчала, глотая слезы.
— Так что же он вынуждал ее делать? — спросил Дэн.
— Заниматься проституцией! — выкрикнула Хелен. — Мне тогда исполнилось четырнадцать лет, но я ничего не понимала. А должна была бы понимать! Я никогда не прощу себе этого. Обо всем случайно догадалась Карен. Когда она рассказала это мне, я ей сперва не поверила, пошла к матери и спросила, правда ли это. Мать все отрицала. Но позже, услышав, как пьяный отчим орет на нее, требуя денег, я поняла, что Карен говорила правду.
