Хетти уселась на стул, глядя на нее широко открытыми от удивления глазами.
– Ты действительно не помнишь, да? Ты не знаешь, кто ты, где ты, что вообще происходит? Что ж, может, и лучше, чтобы ты забыла все, за исключением имени. Ты – Лиззи, так мне сказали. Мисс Сара расскажет тебе больше, если захочет. А теперь закрой глаза, потому что я собираюсь положить тебе на лицо фланель, а я никогда не встречала ребенка, которому бы это понравилось.
На протяжение нескольких последующих дней Лиззи не видела никого, кроме Хетти и мисс Сары, которая иногда читала ей, а иногда просто сидела рядом, болтая с ней или занимаясь шитьем. Приходил пожилой сутулый мужчина по имени доктор Окстон, который осмотрел ее и проворчал, что она может встать с постели в любой момент и что ей нужно быть поосторожнее с правой рукой, которая была сломана, но скоро уже совсем заживет.
– Но ее сердце не зажило, равно как и рассудок. Не говорите ей ничего такого, что могло бы напугать ее. И попытайтесь не отправлять ее обратно в то место, – сказал он Саре, и та покачала головой.
– Я не собираюсь делать этого, доктор, – сказала она.
– Что он имел в виду? – спросила позже Лиззи у Хетти. – Какое такое место?
Но Хетти только подняла передник и промокнула глаза.
– Однажды ты вспомнишь, – вот и все, что она сказала.
Постепенно Лиззи смогла делать все самостоятельно: есть, умываться одной рукой, вставать с постели и ходить по комнате. Прикасалась к предметам в шкафах и на каминной полке: рассматривала узоры на фарфоре, вазе с нарисованной на ней розой. На стене висела вставленная в раму вышивка, выполненная цветными нитками. Она не могла прочесть слов. Хетти сказала ей, что тоже не умеет делать этого, но знает, что там написано: «Сара Блэкторн, 1859».
– Мисс Саре было примерно лет десять, когда она вышила это, – поведала Лиззи служанка. – Но меня ничему такому никогда не учили. А тебя, Лиззи?
– Не знаю, – протянула Лиззи. – Я не помню.
– Да-да, – согласилась Хетти. – Извини, Лиззи. Конечно же, ты не помнишь.
Лиззи отвернулась, расстроившись так же, как и Хетти. Выглянула в окно, увидела большой склон черного холма, уходящий прочь от дома, похожий на большую грозовую тучу. Она слышала, как шумит река, а вдалеке ей удавалось разглядеть длинное здание с множеством заделанных окон; но ничего из того, что она видела, не вызывало воспоминаний. Дважды в день она слышала тук-тук-тук: перестук деревянных башмаков, в которых мужчины, женщины и дети шли в большое здание и возвращались из него. «Кто они? Куда идут? Что они делают? – спрашивала она себя. – Имею ли я к этому какое-то отношение?» Иногда девочка думала, что, скорее всего, так и есть, но при мысли об этом у нее начинала болеть голова. Однажды она увидела, что какая-то девочка остановилась и повернула бледное лицо в сторону дома, проводя взглядом по окнам, словно кого-то ища. Лиззи захотелось помахать ей рукой, но вместо этого она, вдруг застеснявшись, спряталась за занавеской.
Каждый вечер в комнату приходила мисс Сара, помогала ей лечь в постель, убирала ей с лица волосы прохладными ладонями, читала девочке и снова уходила, шелестя зеленым платьем из тафты. И, как обычно, Лиззи задавалась вопросом: «Кто она? Какое отношение все это имеет ко мне?»
Однажды, набравшись смелости, она спросила ее об этом, когда они смеялись вместе и между ними не чувствовалось никакой неловкости:
– Кто вы?
– Я – твой друг, – ответила ей леди, улыбнувшись. – Ты можешь называть меня Сара.
– Она – мисс Сара, дочь мастера Блэкторна, – строго заявила Хетти, когда они снова остались одни. – Она ухаживала за тобой.
Бесполезно! Все было бессмысленно; все было незнакомым. Оглядываясь на свое прошлое, Лиззи чувствовала оцепенение и страх – воспоминания были подобны клочкам тумана и ничего не хотели открывать.
Однажды после ежедневного визита сутулого доктора Сара вошла в комнату и весело заявила:
– Хорошие новости, Лиззи! Доктор Окстон считает, что ты поправилась в достаточной степени, чтобы уйти.
Лиззи бросила на нее испуганный взгляд.
– Но куда мне идти? Я не знаю, куда идти!
– Что ж, ты никуда не пойдешь одна. У меня есть план! – И Сара хлопнула в ладоши. – Доктор говорит, что морской воздух пойдет тебе на пользу, и я знаю отличное место, куда тебя можно отвезти! У моей тети есть дом, у самого моря на полуострове Уиррел, и я люблю ездить туда каждый год примерно в это время. Ты хотела бы поехать со мной?
– Не думаю, чтобы я когда-либо видела море, – произнесла Лиззи.
– Что ж, это можно исправить! Ехать далеко, и нам придется останавливаться на ночь, чтобы ты не переутомлялась, но когда мы приедем, ты окажешься в самом красивом месте в мире! Я провела там детство и очень люблю его. На западе погода гораздо лучше. Солнце и морской воздух помогут тебе набраться сил, в этом я уверена. Я велю Хетти собрать для тебя сумку. И, посмотри, Лиззи, как ты думаешь, что я делала, пока ждала твоего выздоровления? Я сшила тебе платье!
И она протянула девочке желтое муслиновое платье с веточками и цветами, с вышитыми на нем зелеными листиками.
– Как красиво! – Лиззи едва не задохнулась от восторга. – Это действительно для меня?
– Чтобы похвастаться твоими красивыми рыжими волосами. Оставлю тебя, чтобы ты могла переодеться, – сказала Сара. – А потом поедем, согласна?
Лиззи натянула платье, размышляя, носила ли она когда-либо что-то такое же хорошее и красивое. Она знала, что в шкафу, стоящем в углу комнаты, висит простое синее платье. Она часто тайком вынимала его и прикладывала к себе. Она видела, что девочки на дороге тоже носят такие же платья, а поверх них – белые передники. Она с любопытством наблюдала за ними, как они спешат, торопливо завязывая за спиной завязки передника, затягивая чепцы. Вот и теперь она вынула из шкафа синее платье, с любопытством ощупала его. «Интересно, – подумала она, – кому оно принадлежало? Что оно здесь делает?» Платье было порвано и кое-где заштопано, на юбке было темное пятно, которое, судя по его виду, неоднократно пытались отстирать. Услышав на лестнице тяжелые шаги Хетти, она с виноватым видом повесила платье обратно в шкаф. «Как бы там ни было, – подумала девочка, – это не может иметь никакого отношения ко мне».
– Я пришла помочь тебе надеть новое платье, – сказала Хетти. – У тебя еще рука не зажила, дитя. О, да ты в нем прямо как леди! Что бы сказала твоя мама? – И она быстро отвернулась, ругая себя за неосмотрительность. Вряд ли у кого-то из учеников осталась мать, а если и осталась, то давно их бросила. – Пойдем. Скорее! Карета ждет.
Лиззи пошла за ней, ужасно нервничая. Она никогда прежде не выходила из комнаты и теперь с любопытством оглядывала лестницу, холл, удивляясь темным стенам, облицованным панелями, тяжелой мебели. Увиденное не слишком отличалось от зеленой комнаты Сары. Девочка вышла из дома и остановилась, чтобы вдохнуть теплый воздух, и ей показалось, что она никогда не дышала им прежде, никогда в жизни не видела деревья, одетые в листву, никогда не слышала птичьего пения.
