Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
В 1534 году потрепанный жизнью Великий магистр де л’Иль-Адам в возрасте уже за 75 умер. До самой смерти он тосковал о Родосе и оставил после себя значительный флот. Основным боевым кораблем оставалась галера, которая лучше всего годилась для тактики небольшой флотилии: быстрая атака и отход. Огромная каракка ордена с тупым носом, четырьмя мачтами и четырехугольными парусами иногда сопровождала караваны. В основном ее задачей была охрана и сопровождение ценного груза или важного посольства. Во время плавания из Кандии в Мессину в 1523 году брат Уильям Вестон управлял таким судном, способным перевозить 500 человек с провиантом на 6 месяцев. Его корпус был обшит свинцом от пушечных ядер, как и у шестипалубной, 1700-тонной «Санта-Анны», построенной для ордена в 1530 году. Среди прочих кораблей были бригантины – легкие, беспалубные двухмачтовики с четырехугольными парусами, пригодные для перевозки войск, а также целый сонм фелук, тартан и саэтт (кораблей с косыми парусами), которые высматривали добычу для галер. Хотя братья давали обет бедности, им разрешали брать свою долю денежной добычи – спольо, хотя их состояние, за исключением одной пятой, которую они имели право завещать, после смерти отходило ордену. В затрудненных обстоятельствах обитель продавала рыцарям право оснащать свои собственные галеры.
В 1535 году император атаковал Тунис, недавно захваченный Хайреддином Барбароссой, деем Алжира. Его кораблями командовал грозный Андреа Дориа, а орден прислал четыре галеры, большую каракку и восемнадцать бригантин под началом своего вице-адмирала Оттавио Боттиджелы, приора Пизы. Хотя гарнизон включал 6 тысяч турок, христиане во главе с рыцарями вскоре штурмовали Голетту, а как только Барбаросса выступил из Туниса, несколько братьев среди пленных (во главе с Паоло Симеони, героем Лероса) разделались со своими тюремщиками и захватили цитадель, после чего мусульманская армия за стенами бежала, и Симеони открыл ворота императорским войскам. Братья устроили для Карла торжественный пир на борту «Санта-Анны»; найдя великолепие их столовой утвари и дух роскоши безнравственными, он саркастически пробормотал: «Что же они делают ради Бога?» Боттиджела ответил: «Они предстают перед Богом без оружия и формы, в сандалиях, в простой одежде и власянице, и не стоят, а простираются ниц. Если бы ваше величество вступили в орден, вам дали бы место на хорах, черный капюшон и розарий».
Реформация начинала оттягивать на себя силы братьев. В 1545 году, когда маркграф Бранденбурга перешел в протестантство, орден иоаннитов в Германии сошел на нет. По иронии судьбы, косвенным виновником гибели английского ланга был Климент VII, когда-то сам брат Джулиано де Медичи, великий приор Капуи. В мае 1540 года английская приория была распущена, и ее братья ушли на покой с пенсионом. Ирландские владения ордена, большинством которых управлял сам приор Роусон, тоже были конфискованы. Осталась только шотландская приория с ее единственной командорией в Торфихене. Десять английских братьев на Мальте получили средства из общей казны, но английские бейливики не смогли их восполнить, так как опустели[97]. В 1539 году брат Томас Дингли, командор Бэддизли, был обезглавлен вместе с почетным рыцарем Адрианом Фортескью за то, что отрицали главенство королевской власти; потом в 1541 году еще одного брата, Дэвида Ганстона, повесили, выпотрошили и четвертовали. Два брата, Уильям Солсбери и Джон Форест, умерли в тюрьме, то есть всего стало пятеро мучеников. В их ланге было меньше 50 человек, а почетных рыцарей и того меньше. Однако иоанниты отдали больше жизней за католическую церковь, чем любой другой орден в Англии, не считая картезианского. По словам Фуллера, «рыцарей-госпитальеров, людей благородных и солдат древнего происхождения и высокой нравственности, невозможно было заставить обратиться к Генриху VIII с такими жалобными петициями и публичным признанием ошибок, как сделали другие ордена».
Адриан Фортескью, родившийся в 1470-х, стал первым мучеником и покровителем английских рыцарей Мальты. Его дочь вышла замуж за 10-го графа Килдэра, «Шелкового Томаса», чьи дяди Джеймс и Джон Фитцджеральды были почетными рыцарями, и, вероятно, именно они привлекли святого Адриана в орден в 1532 году. Через два года его зять провозгласил себя королем Ирландии и осадил Дублин; после разгрома его в цепях повесили в Тайберне вместе с дядьями. Такие родственники не могли внушить Генриху VIII симпатию к Фортескью. Однако, когда его казнили в 1539 году, виной его был отказ принести присягу королю.
Его изречения говорят кое-что о его личности.
«Превыше всего прочего люби Господа всем своим сердцем. Стремись к его славе больше, чем к здравию собственной души… Не полагай о себе лучше, чем о других, но суди и ставь себя проще всего. Суди лучшее. Больше молчи, но, когда должен, говори. Не радуйся знакомству с людьми, тебе неизвестными. Пребывай в одиночестве столько, сколько приличествует твоему положению… Часто молись… Проявляй жалость к бедным и помогай им по мере сил, ибо тогда ты весьма угодишь Богу. Говори справедливо обо всех, и особенно о бедных и нуждающихся… Живи в страхе Божием и всегда помышляй о Господе… Если случайно согрешишь, не отчаивайся».
На картине неизвестного художника XVII века, находившейся в Мальтийском дворце в Риме, голова сэра Адриана чудесным образом присоединена к его телу – с мечом у шеи. К лику блаженных его причислили в 1970 году. Его день празднуется 9 июля, в годовщину его казни на Тауэрском холме.
Бертон-Лазарс, «прекрасный госпиталь и коллегиальная церковь», с магистром и восемью братьями, статуей святого Лазаря и святым источником, по-прежнему привлекал паломников. В 1540 году доктор Томас Ли «весьма грузного и тучного телосложения», агент Кромвеля, участвовавший в роспуске монастырей, стал его последним магистром; герцог Норфолк пишет: «Увы, прискорбно, что столь злобному человеку довелось управлять этим честным домом», и к 1544 году Бертон-Лазарс был распущен. Члены его общины давно уже не были рыцарями. Однако лазариты продолжали существовать в тени во Франции и Пьемонте.
Каждый год все больше турецких корсаров совершали набеги на Средиземноморское побережье, чуть ли не до самого Вечного города. Триполи находился в особой опасности, и уже в 1551 году иоанниты рассматривали перенос обители в это скопление оазисов в окружении обжигающего песка и каменистых холмов. Самым страшным корсаром теперь был Тургут-реис, который обосновался в Махдии между Тунисом и Триполи, где так донимал христиан, что в 1550 году император выслал экспедицию с 140 братьями, чтобы выжечь это осиное гнездо. Тургут, прозванный «обнаженным мечом ислама», поклялся отомстить. В июле 1551 года он бросил якорь у Марсамшетта. Биргу был слишком силен, и потому корсар осадил Мдину и опустошил остров. Туркопольер Николас Аптон, с надеждой назначенный после смерти Генриха VIII, выступил с 30 рыцарями и 400 всадниками из местных жителей и нанес Тургуту тяжелый удар; победа омрачилась смертью Аптона, ужасно тучного человека, от теплового удара. Тогда корсар отправился в Триполи, где небольшой гарнизон изнемогал от жары в обветшалом замке. Его начальник, маршал Гаспар де Валье, храбро сражался, но не дождался ни подмоги, ни даже гонца и тогда сдался. Вернувшись в обитель, он встретил холодный прием. Там его раскритиковал Великий магистр д’Омедес, поддавшийся старческой злобе, и маршала исключили из ордена и посадили в тюрьму; если бы один отважный рыцарь не вступился за него, разъяренный старик его бы обезглавил.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
