Книга Идолы - Маргарет Штоль

Я пытаюсь справиться с разочарованием.

Не сдавайся.

Должно быть, ты что-то делаешь не так.

Она должна прийти.

Я не знаю, что еще могу сделать. Мне больше некуда идти, некуда смотреть, нечего искать.

Потом я вижу какого-то морщинистого старика, который достает из кармана глиняную фигурку собаки. Старик целует фигурку и ставит ее к подножию алтаря перед собой. Это год его рождения. Год Собаки.

Ну конечно…

Я открываю нагрудную сумку и достаю фигурку Изумрудного Будды. Целую камень и осторожно ставлю его перед алтарем.

Снова склоняю голову, складываю вместе руки. Жду.

Ничего.

По-прежнему ничего.

Приглушенный шум толпы вокруг начинает давить на уши, голова пульсирует болью. Я грязная. Я измождена физически и умственно.

Стараюсь оттолкнуть их всех. Их мысли, их чувства. Их тревоги и их страхи. Они кружат возле меня, как невероятное множество ос, привлеченных зрелой сливой.

Я выдохлась. Иссякла. В конце такой длинной дороги на север.

А потом я слышу какой-то шепот прямо у себя за левым плечом.

– Позволь мне попытаться, – говорит Тима. И протягивает ко мне руку. – Дай мне тоже.

Я снова открываю нагрудную сумку и на этот раз достаю бархатный мешочек. Беру нефритовую фигурку и протягиваю ее Тиме, мы сплетаем наши пальцы. Тима целует фигурку, как старик поцеловал свою собаку, и осторожно кладет перед алтарем, рядом с Изумрудным Буддой.

Мы вместе на этом пути. Мы сестры. Придет или нет к нам когда-нибудь нефритовая девочка.

Именно это мысленно говорит мне Тима. И именно это я слышу. Я это знаю, потому что простое действие ощущается как некий самый добрый поступок из всех, что совершались ради меня. Я не могу удержать слезы, поскольку слишком глубоко тронута.

– А теперь мне, – говорит Лукас.

По моим губам скользит благодарная улыбка, когда я целую руку Лукаса и вкладываю фигурку в его ладонь. Он вертит ее так и эдак, будто видит впервые. А потом ставит к алтарю, рядом с остальными.

Мы вместе на этом пути, говорит мне Лукас.

И тут я чувствую, что кто-то слегка похлопывает меня по плечу. Оглядываюсь и вижу с другой стороны от меня Ро. Он тоже протягивает руку.

Мы вместе на этом пути.

Фортис и Биби стоят прямо за спиной Ро.

Я перевожу взгляд с Изумрудного Будды на другие фигурки, выстроившиеся в ряд.

И когда мы сидим вот так, скрестив ноги, в плывущем дыму благовоний, среди мигающих огоньков свечей, окруженные густым ароматом жасмина, и лотоса, и роз, я вдруг испытываю чувство семьи, которого не испытывала с тех пор, как покинула миссию. И некий особый покой, какого, возможно, никогда не ощущала прежде.

И пожалуй, впервые в моей жизни, хотя в этом я не уверена, мне кажется, что я начинаю молиться.

Падре, мой падре!

Помоги мне.

Ты говорил, я способна на великие дела. Теперь я в это верю. Я верю, что ты был прав.

Я особенная. Теперь я это знаю.

Большинство людей не пытаются выгнать чужую расу из своего родного мира.

Большинство людей не созданы для таких храбрых поступков. Для удивительных вещей. Для вещей, которые никто в здравом уме совершать не захотел бы, даже я сама.

Но я знаю, что должна.

Чудеса, так бы ты это назвал. Ты ведь именно чудес ожидаешь. Они ожидают.

Верь, говорил ты.

Почему я должна?

Зачем? Почему?

Верь, говорил ты.

Почему я должна верить?

Во что? В кого?

Мне бы хотелось быть тобой, падре. Отчаянно. Я хочу верить, как ты. Я не желаю этих сомнений.