Книга Карьера для интровертов. Как завоевать авторитет и получить заслуженное повышение - Нэнси Энковиц

Работая над этой книгой, я часто посещала бар в одном тихом отеле недалеко от Парк-авеню. Однажды вечером, направляясь в уютную часть зала, я заметила улыбающегося мужчину за столиком, где шла оживленная беседа. Он был очень похож на Билла Клинтона, разве что выглядел несколько лучше. Пока я на ходу рылась в сумочке в поисках затычек для ушей, которые помогают мне лучше спрятаться в своем коконе, мимо прошел метрдотель. Тогда я обратила внимание на двоих человек за соседним столиком, похожих на главного героя фильма «Терминатор 2», в ушах явно у них были пластиковые трубочки наушников. Наверное, тот человек и есть Билл Клинтон. Я разместилась за единственным свободным столиком на расстоянии четырех метров от них.

Я просто обязана была поговорить с экс-президентом. Получить совет для книги. Надо стать бесстрашной и не искать себе оправданий. Какое у меня может быть право просить своих читателей собраться с мужеством и выступить в защиту своих интересов, если сама я не способна ни на что подобное? Тогда я подумала: мне не нравится, когда вторгаются в мою личную жизнь, и я не хочу вторгаться в личное пространство Клинтона. Хотя вообще-то человек он публичный, сидит в общественном месте, значит, вполне может пообщаться с публикой – то есть со мной.

Что же делать интроверту? Убежав в дамскую комнату, я позвонила Айзеку. Мы срочно разработали стратегию: я угощу нашего бывшего предводителя напитком. Вероятно, это была не самая плохая идея. Бегом я вернулась в бар и вкратце описала свой план метрдотелю, спросив его, что пьет экс-президент. Безобидно пошутив над моими намерениями, он посоветовал обратиться к ребятам с наушниками.

Я вернулась на свое место, расположенное совсем рядом со столиком ребят из службы безопасности и прямо напротив столика Клинтона. В этот момент он что-то говорил с типичной для экстравертов жестикуляцией. Официант спросил меня, придет ли сегодня мой бойфренд, а также что я желаю заказать. Просто идеальный случай, чтобы развеять все подозрения в том, что я одержимая сторонница какого-нибудь политического культа, желающая отомстить бывшему президенту за его политику относительно оружия массового поражения.

«Простите», – обратилась я к сотрудникам службы безопасности, чтобы выяснить, не на него ли они работают. Оказалось, на него. Мой столик располагался между ними и газетным киоском, поэтому я схватила выпуск журнала Gotham, в котором была представлена как коуч руководителей высшего звена, и показала им свою фотографию и интервью со словами: «Вот, смотрите, это я». Разумеется, я сделала это не из хвастовства, а чтобы установить контакт. Правда, никакой реакции не последовало. За столиком возник сотрудник постарше, и я снова применила свой прием. Приветливый бывший морпех, ни на секунду не сводивший одного глаза с Клинтона, поздравил меня. Я сообщила ему, что всегда прихожу в этот бар, чтобы поработать над книгой – стало быть, он на моей территории, – и что я хотела бы спросить у самого экстравертированного президента на свете, не поделится ли он каким-нибудь ноу-хау с читателями-интровертами. Морпех ответил, что в этот вечер его подопечный хочет побыть наедине со своей дочерью Челси, но я смогу попытаться заговорить с ним, когда он встанет из-за стола.

Клинтон и его спутники были заняты основным блюдом, а я делала вид, что работаю. Я еще немного поговорила с представителями службы безопасности. Их главный сообщил, что почти все агенты этой службы – экстраверты, за исключением одного сотрудника в его подчинении. Протянув ему свою визитную карточку, я предложила ему обратиться ко мне при надобности или посоветовать обратиться ко мне тому подчиненному-интроверту. Теперь у него была моя фотография в журнале, моя визитка и ни одного повода в чем-то меня заподозрить.

Близился момент истины. Как подлинный интроверт, я повторяла в уме свою первую реплику. Помню, как писатель и актриса Лори Графф рассказывала мне, что, встретив Клинтона в кафе на Аппер-Вест-Сайд, поприветствовала его словами: «Мне не хватает вас на посту президента». Я решила сказать что-нибудь в том же духе, может, даже более остроумное.

Когда Клинтон и его свита поднялись из-за стола, я протянула ему руку: «Простите меня, президент Клинтон. Мне очень не хватает вас на посту президента». Мы пожали друг другу руки, и я попыталась понять, куда же делось все мое остроумие. Рассказав ему о своей книге, я задала свой вопрос: «Поскольку вы яркий представитель экстравертированного типа, не могли бы вы дать какой-нибудь ценный совет читателям-интровертам относительно того, как стать более заметным?»

Клинтон внимательно посмотрел на меня, и стены комнаты расплылись. «Вообще-то я и сам немного интроверт», – произнес он. И хотя его взгляд был пронзительно искренним, в моей голове появился вопрос, который возник бы у любого человека, на протяжении последних двадцати лет включавшего телевизор: «Он лукавит или хочет сделать откровенное признание?» «Мне нужно много времени наедине с собой», – добавил экс-президент глубокомысленно, демонстрируя, что понимает значение термина «интроверт». Мой мир перевернулся вверх дном, но все же каким-то чудом я различала, что Клинтон произнес вслед за этим: «Все, что я могу посоветовать, – пойти и встать перед глазами публики. Просто возьмите и сделайте это. И не теряйте решимости». Некоторое время мы застыли недвижимо, словно мухи в янтаре. Наконец Челси взяла отца за руку и увела его прочь. Была уже полночь, и она, видимо, желала получить своего знаменитого папу обратно.

Время снова начало свой ход. Официанты и посетители толпой навалились на экс-президента. Все желали пожать его руку. Когда свита Клинтона удалилась, старший сотрудник службы безопасности положил на мой стол свою визитку. Метрдотель поинтересовался, получила ли я то, что хотела. Так точно! Помощник официанта спросил меня, что сказал Билл. Я ответила. Следуя совету Клинтона, я не теряю решимости!